Патриот. Смута. Том 5 - Евгений Колдаев

Время, выкроенное в ожидании, я решил потратить с делом, и мы исследовали все окрестности. Действительно на востоке, текла мелкая речка с причудливым именем — Кобылинка. Тот самый опытный сотник, что вел нас, выступал проводником, сказал, что чуть дальше будет пригодный для переправы брод. Просто по факту больший разлив реки, где ее человеку по колено перейти можно. И то, это сейчас. А к осени, и по щиколотку. Мелководье.

И на том берегу как раз стоит нам привал организовывать. На ночь ставиться.

Дело же к вечеру спорилось.

Там дальше на север Кобылинка сливалась с еще более маловодной безымянной речушкой. А может, и ручьем. Про переправу через эту преграду сотник даже не сказал ничего конкретного. Выдал, что поутру перейдем, а дальше путь все больше через леса будет. Несколько балок там есть, неприятных, но не проблема.

А вот разбойники — это да, это возможная беда.

Если с ними не схлестнемся, и все хорошо будет, то после обеда завтрашнего дня должны выйти к броду. Ну а вечер уже на другой стороне Красивой Мечи встречать.

Выходило, что на запад лес отступал немного, но с востока и севера все больше давил. Справа за Кобыленкой сейчас он становился все темнее.

Пока шли — пару раз я видел припрятанные в камышах сходни. Небольшие мосточки. Да и прочие признаки присутствия человека, его жизнедеятельности виделись. Лодок не было. Но, спрятать их в зарослях камыша — дело не хитрое. Скорее всего, здесь местные все же жили. Да, кого-то из них жгли, били, но выживал человек и в таких условиях.

А кто-то приходил из северных регионов на смену павшим.

В чем выгода?

А как жить, если через твои земли постоянно какие-то отряды вооруженные ходят? Здесь да — Поле. Опасно, но и сокрыться есть где. А подле Москвы и в северных, более густонаселенных землях что? Крупные поселения постоянно подвергались налетам каких-то банд.

Устал мужик русский от Смуты. Кто похрабрее был, тот ушел на юг.

Кто здесь осел, как получается тоже вольницу создал, хоть и не столько казацкую, сколько больше разбойничью. А кто на Дон. Так можно и в войско донское податься, если руки из верного места растут, и славы казацкой сыскать. Зачем? Да, чтобы всем тем, кто ходил и грабил, посевы жег, голодом морил, избы на дрова раскатывал, жен и дочек насильничал, а сыновей в посошную рать уводил — ответ дать. Отомстить!

Сполна спросить за зло все, что сотворили и уйти вынудили.

В этом весь смысл. Смута смешала все. Перевернула.

Близость реки радовала. Вообще, в Поле воды было довольно много и пить коням можно было.

Я шел в центре авангарда своего войска. То чуть вперед, то западнее, посылая крупные силы, целые сотни. То приказывал дожидаться обоза. Единственное, что не делал и, вцелом, специально — не пересекал речушку на восток и туда никого не засылал.

Уверен я был, что там, как раз за нами-то и следят.

Показывал всеми действиями своими — не туда мы идем. Вода не наша стихия и не сунемся к вам. Не надобно оно нам. Мы здесь сами по себе осторожничаем, боимся всего. Суету лишнюю наводим.

Всеми силами делал я такой вид.

А в чем хитрый план был? Да в том, что чем ближе подступала ночь, тем больше уверенности у меня было, что придут к нам гости незваные, как раз из-за реки с востока. Нужно показать им было, что не вижу я угрозы. Слабость и трусость показать. Выманить. Вода — хоть и не сильно глубокая — преграда явная. Ей я прикрываюсь. И верю я, как воевода, что оттуда враг не полезет.

Надеялся, что введу тем самым в заблуждение разбойничков, следящих за мной оттуда.

А ночь должна была показать — удалось или нет.

Авангард вышел к переправе через Кобылинку часа за три до захода солнца. Времени было мало. Еще через час должны были подойти основные силы и начать переправу. По моим мыслям заночевать нам нужно было в месте, где безымянный ручей или речка впадает в Кобыленку.

Зачем? Немного подставить правый, восточный бок тем самым разбойничкам.

Мы реку форсируем, а они будут за нами все так наблюдать. Глядишь, ночью полезут, а мы тут как тут.

Дело двигалось к ночи. Мы вышли на планируемый мной рубеж. Далеко от переправы не удалялись. Послал я изучить место объединения речек. Не топко ли, нет ли болота. Да и что там, в целом имеется. Еще отряд отправил чуть на север, обезопасить себя оттуда.

А на восток никого не послал.

Сам остался с остальными сотнями у переправы. Простоял полчаса или даже больше возы первые ждал. Когда же переправляться начнут.

Увидел, оценил ситуацию и двинулся к месту предполагаемого лагеря.

Местность здесь была чуть холмистая, тракт петлял. А там, где два русла соединялись, была на этом берегу приличных размеров роща. На другом она превращалась в темный лес и уходила вдаль.

В лучах заходящего за горизонт, за чащу солнца я увидел, как дозор мчится ко мне как раз от места предполагаемой стоянки. Что-то явно случилось. Что-то или кого-то они нашли, обнаружили.

Глава 20

Прискакало двое служилых людей из сотни Якова. Их всех я уже запомнил в лицо. Все мы через многое прошли и сто человек не так уж много, чтобы знать каждого хоть немного.

Запыхавшиеся, удивленные.

Один чуть вперед выдвинулся.

— Господарь. — Молвил он, ловя ртом воздух. Возбуждение нервное чувствовалось в голосе. — Мы там старца нашли. Чудного.

— Старика?

М-да, встреча с еще какими-то представителями отшельничества могли обернуться очередными чудесами. Это и интересно и… Отвлекает от выполнения основных задач — путь к Туле. После Задонска и старцев — Кирилла и Герасима, что-то еще подобное казалось перебором. Строящийся монастырь, святые люди, источник в глуши, медведь, найденный крест и подаренное знамя — куда больше-то?

Что за старец здесь меня поджидал?

— Кто таков?

— Неведомо. Седой, какой-то. Ни жив, ни мертв, сидит молится. Говорить не пытается, не отвечает. Чудной, какой-то, отшельник что ли. Да и место там… — Служилый человек перекрестился. — Мы решили к вам сразу. Непонятно там.

Серафима бы к нему, чтобы общий язык нашел, но это же ждать. Он с подводами подойдет. С пехотой моей.

— Верно вы сделали. Верно. — Поблагодарил, добавил. — Веди.

Приказал ему, а сам махнул верным телохранителям, чтобы