Трон галактики будет моим! Книга 5 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Королёве живет народу, сам читал отчеты. И понимал, что по докладу Семёныча именно в этот день на грунт к нам выгрузились экипажи десятка транзитных кораблей, и часть экипажей моего флота отпущена размяться на дне гравитационной воронки. Но, признаться, не ожидал встретить такую давку на улицах.

И мои флотские, и кадеты из Академии, и Сироты Войны, и даже заезжие гости из дружественных флотов Орхидеи и Гиацинта. Густо разбавленные гражданскими гостями из Западной и Восточной Герберы, пустынгерами-ополченцами, боевыми горничными Иоланты, не потерявшими, надо отдать должное, высоконравственного облика.

Я думаю, тысяч сто набралось. Если не двести.

В намеченные для десантного пробега кабаки уже было просто не попасть. Раньше надо было очередь занимать. А это я еще молчу про дефицит фонтанов, к которым выстроились натуральные очереди из истово желавших совершить древний, заветный ритуал омовения десантного тела.

— Мда, светлейший, — произнес я, наблюдая за возникшим ажиотажем, где очередь к фонтану продвигали путем схватки на кулачках. — Даже не знаю, как мы туда попадем. Ненавижу очереди. Пойдем, выпьем чего прохладительного, а потом уже и порешаем.

Мы углубились в хаос переулков праздничного городка, наскоро возведённого в нескольких кварталах от космодрома. Внимание в основном привлекал Потёмкин у меня на плече, а меня самого никто не замечал, и это было довольно освежающее впечатление.

Я был здесь такой же, как все. Любопытно.

Так без цели и расписания мы и бродили по кипящим народным гулянием улочкам.

Я так заплутал, что даже не очень представлял, что это за место, где нам с Потемкиным удалось с боем отбить себе стул у барной стойки. Да и какая разница, если здесь наливают!

— А что, любезнейший, какая найдется в вашем заведении самая забористая хрень? — осведомился я.

— Чтобы поддержать веселье, скрасить депрессию, или утолить неодолимую жажду кровавой бойни? — разумно уточнил контуры заказа разбитной шинкарь.

— Ничего себе, какой тут богатый выбор! — поразился я. — Давай первый и последний в один стакан! Взболтать, но не перемешивать!

Заказ был исполнен как было сказано — быстро и в точности.

Хорошо пошло! Моя внутренняя жажда массовых убийств, если таковая вдруг была, реально отступила прочь, отогнанная тонким вкусом этого мятного чая с сиропом.

Между первой и второй промежуток никакой, я решил посмотреть, в какие краски окрасит мою потенциальную депрессию следующий напиток. Результат мне понравился своей однозначной прянной экспрессивностью. И я решил не останавливаться. Если что, Октавия меня найдет и до дома доведет.

Никто мне не мешал дегустировать напитки, и скудно закусывать тонко наструганным вяленным герберским вараном. Вместе получалось очень неплохо, во дворце меня пожалуй таким не угостят.

Наверное, моя потребность испытать всё и привела в конце-концов и до опасных, неблагоразумных экспериментов.

Как я потом осуждал себя за всё это!

— А найдется у тебя, почтенный шинкарь, то, чего никто не пил? — задал я как мне казалось на тот момент вполне разумный вопрос.

— Ну, а как же, найдется, — не обломался шикарь. — В моем баре всё есть.

Он добыл из дальнего темного угла бутылку-непроливайку замысловато закрученной формы — кажись, это была та самая бутылка Клейна, только с одной стороной, и накапал мне в подставленный стакан четыреста капель нерастворимой тьмы.

— Это что? — прищурился я на содержимое стакана, клубившееся и плавящееся за пуленепробиваемым кермитовым стеклом.

— Адская косорыловка, — шинкарь пожал плечами. — Называется «Чёрная звезда». Никого не знаю, кто бы её пил.

— И что же она делает? — озабоченно нахмурился я. — Чёрную звезду ловишь? Рыло перекашивает?

— Ну, это само собой, — заметил шинкарь. — Перекашивает безотказно. Ну и звезданет от души, не без того.

— Надо же, и кто же такое пьёт? — искренне удивился я.

— Предположу, что искатели приключений себе на задницу, такие же, как вы, сударь? — достаточно логично предположил шинкарь.

Роль-ролью, но после такой рекламы я точно бы обошел этот стакан третьей дорогой, но Потемкин внезапно проявил к залитому в стакан пойлу внезапный алчный интерес.

— Хочешь хлебнуть, светлейший? — спросил я.

Потемкин был явно не прочь.

— А ты уверен, ясновельможный пан? — уточнил я просто на всякий случай. — Может, всё-таки не надо?

Потемкин однозначно был уверен, что надо.

— Ну смотри, приятель, я тебя предупреждал, — погрозил я Потемкину пальцем и поднес к его морде стакан с пойлом.

Хлебнув этой похабени, Потемкин мгновенно скорчился, сморщился и окрасился в непроницаемо угольно черный цвет. А в глазках его отразился алый свет отдаленного фейерверка. Житель преисподни, блин, а не броненосец!

— Так, этому больше не наливать! — заключил я, убирая стакан подальше от броненосца, выпустившего горячий пар из обеих ноздрей.

Потемкин мрачным взором покосился в мою сторону и стало абсолютно понятно, что он мне это однажды сполна припомнит.

— Так откуда взялась твоя загадочная бутылка, шинкарь? — задумчиво произнес я, поболтав адское пойло в стакане.

— Понятия не имею, — отозвался этот специалист по загадочным напиткам. — Когда мой отец кофе для пастухов в ведре наводил, я помню, она у него уже была. Привез откуда-то издалека. Говорят она желания исполняет.

Ого, вот это новости.

— Чьи? — задумчиво прищурился я на свой стакан.

— А вот это очень правильный вопрос, — усмехнулся мой виночерпий, протирая очередной стакан. — Штука это странная, кому угодно я её не налью, — пожаль шинкарь плечами. — Но, ты я вижу, человек бывалый, повидавший, сам знаешь, что сделаешь. Выпьешь или на пол выльешь, это мне без разницы, должен будешь.

— Это вряд ли, — буркнул я, кидая на стойку пачку имперок. — Ненавижу быть в долгу.

— Одобряю, — согласился шинкарь ненапряженным жестом смахивания пачку со стойки.

— Так если я это выпью, что будет? — задумчиво произнес я. — Из бутылки джин выскочит?

— Или откроется прямой портал в Ад. — пожал плечами этот добряк шинкарь, прям даже не знаю откуда он к нам такой нагрянул.

— Серьёзно так думаешь? — усмехнувшись поинтересовался я.

— Говорят, дед мой бежал с планеты Мох в чём был, только с этой бутылкой в руках. А больше с той планеты никто не выбрался. Так что сам понимаешь, шлейф за бутылочкой нелучший тянется. Сам решай, я тебе все как есть, не тая изложил.

Ну-ну, изложил он, когда уже налито и даже Потемкиным погублено. Кто ж выплескивает, когда уже налито?

— Да похрен, — бросил я с ненавистью глядя на бурлящую жидкость и продолжая находиться в роли. — Меня не запугаешь!

И немедленно выпил.

Дальнейшее я вспоминаю с некоторым усилием, сам себя за случившееся безмерно осуждая. Всё словно подернуто пеленой забвения.

В этой клубящейся пелене ко мне явилась обнаженная богиня, сама тьма с ног до голов. Темны были даже её зубы и глаза,