Трон галактики будет моим! Книга 5 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Вот кто? И где бы ты был, сволочь неблагодарная, если бы не я, честный броненосец, удар на грудь не принял и ты полный стакан вылакал? А? Тот-то! Не благодари.

— Ладно, — отозвался я. — Понял, осознал, исправлюсь.

Нда. Хреновое какое-то положение-то.

— Рейдер Вольного Флота, значит, — повторил я. — «Кархародон», понятно-понятно. А это мы на его самой нижней палубе, значит? На самом дне?

— М, — удивился старичок. — А вы разбираетесь, молодой человек. Не впервый раз корабельное дно топчете? Впрочем, это и так заметно, не сомневайтесь, опытного космонавта видать издалека.

— А вас как звать-то? — спросил я растирая опухшее лицо. — Похоже, я проведу тут с вами некоторое время, пора бы и познакомиться.

— Здесь меня зовут Пасюк Игнатьевич, — любезно представился дедушка.

— Здесь? — заметил я. — А на самом деле зовут как-то по-другому?

Добрая дедушкина улыбка не изменилась ни на волос, но я сам все понял:

— Ага, ясно, — пробормотал я. — А меня здесь зовут, гм…

Инкогнито ломать не хочется, мало ли как здесь к губернатору имперского города отнесутся, могут и выкуп потребовать, а у меня вот как раз сейчас лишних денег нет, все во флот вбухано. Ни к чему мне такие осложнения. Хм. А как же тогда меня здесь зовут?

— Сволочь поганая, этот гад, тварь неразумная, — любезно подсказал добрый дедушка. — Матрас для броненосца. Коматозник, Капитан Кома…

— Во! — щелкнул я пальцами, уловив последнее нелестное определение. — Именно так меня и зовут.

Сейчас я Кома. Но однажды вы все будете звать меня командиром…

— Добро пожаловать на дно, Капитан Кома, — любезно, произнес Пасюк Игнатьевич. — Не все, прямо скажу вам рады, но ни у кого из нас нет выбора.

— Ну, это мы еще посмотрим, — пробормотал я, поднимаясь с койки. — Где тут у вас командирский сектор?

— Палуба заперта, — заметил Пасюк Игнатьевич. — Все палубы рейдера изолированы. Особенность полета в беззвездном войде, полная самоизоляция. В межпалубном пространстве во время перехода в войде можно столкнуться со своим худшим кошмаром. Никто и не рискует.

Войд? Пространство без звезд? Место, где нет ничего. Было такое. Примерно в трёх переходах от Сефирота, тамошние края всегда воспринимались эдаким берегом трёхмерного океана.

Обычно в него никто и не суется, ибо незачем. Глупее лезть только в чёрную дыру. А какого черта мы забрались в него? Вот блин.

Да уж. Что я там себе пожелал? Отпуск? А я-то надеялся, что в худшем случае всё это будет маленьким незаметным смешным приключеньицем. А я как бы тут не застрял надолго. Кошмары ещё какие-то, от которых все по палубам запираются. Нда.

— И сколько ещё мы здесь просидим? — задумчиво спросил я.

— Ик! — внезапно вспыхнули глазные камеры дроида.

Он дернулся под отвертками, Пасюк Игнатьевич нахмурился, убрав отвертки от его позитронных полушарий. Дроид обмяк и погас.

— Неделю от последней звезды мы уже скоротали, — Пасюк Игнатьевич пожал плечами, возвращая отвертки обратно в головную коробку. — Осталась еще неделя.

А от последней звезды, наверное, в лучшем случае неделю до Герберы…

— Ещё неделя, — повторил я.

Да вашу ж мать. Две недели уже прошло? А я и думаю, чего это я всё себе отлежал…

Вот тебе и отпуск. Это точно уже не смешно.

— А связь с командованием есть? — нахмурился я.

— Капитан на время перелета старается привести себя в максимально невменяемое состояние, — тонко улыбнулся Пасюк Игнатьевич. — Есть у человека за душой тяжелые грешки, можно понять. Не хочет с ними сталкиваться. Так что вряд ли вы до него достучитесь. Остальные ничего не сделают.

— А квантовая связь? — последний мой шанс, как бы.

— Мы в войде, — пожал плечами дедушка. — И близко к границе подпространства. Здесь нет звезд на дистанции восьми световых лет.

Фига се. Значит, вовсе не пять световых, а куда больше. Это каким образом мы так далеко забрались за неделю-то?

— А куда мы летим? — нахмурился я.

— Планета-бродяга Гуль, — просветил меня радушный дедушка. — На экстремальной орбите над Черной Звездой Упырь в глубине войда.

Надо же, никогда не слышал. Но я об этом, пожалуй, умолчу.

— Понятно, — задумчиво произнес я.

Да уж понятно, что всё хреново. И межпалубный шлюз уже не высадишь, нечем. Сил нет. У меня даже бластера нет, кобура пуста, потерял, видимо, гуляя по фестивальному городку Королёва. Я на этом пиратском корыте наверное единственный человек с пустой кобурой. Один наплечный броненосец Потемкин наготове. Но это моя последняя линия обороны…

Октавия намеревалась за мной присмотреть. Но судя по тому, что её здесь нет, а я как раз есть, что-то с этим не задалось.

Похоже, придется здесь реально задержаться. Но, это только пока я не восстановлю связь с Герберой, не дольше.

Ну, что ж, значит располагаемся и устраиваемся поудобнее, полет будет долгим.

— Так. И какие же у нас на палубе расклады и клубы по интересам? — поинтересовался я с интересом оглядевшись.

— Утырки, — пожал плечами Пасюк Игнатьевич, показав себе за спину поднятым большим пальцем. — Просто тупые. И Ублюдки.

Он показал уже за спину мне:

— Эти не просто тупые, а еще и сильные. Прошу любить и жаловать.

Хм. Емко, образно и по видимому точно. Мда. Вот это я попал.

— А вам кто ближе? — поинтересовался я. — Или вы сами по себе?

— А я стараюсь представлять тонкую грань благоразумия между этим двумя крайностями, — с невозмутимой улыбкой будды ответил мне этот добрый дедушка, не отрываясь от врачевания безучастного ко всему дроида.

Ага. Этакий сигма-бой, одинокий волк. Трудно ему тут меж двух враждебных полюсов.

Тяжело поддерживать нейтралитет в этой недемаркированной серой зоне. Дедушка либо обладает непререкаемым авторитетом, либо у него руки по локоть в крови.

— Ладно, — произнес я, оглядывая оба конца палубы. — Пойду познакомлюсь с соседями. С кого бы начать?

— Начните с Утырков, — посоветовал Пасюк Игнатьевич. — Это подготовит вас к худшему.

— Ладно, — усмехнулся я. — Воспользуюсь советом.

И я пошел на север, это носовая часть корабля.

— Здравы будем, бояре! Будем соседями по палубе, — воскликнул я врываясь в разговор игнорировавших мое приближение личностей одетых кто во что, форму тут видимо не признавали в принципе и я со своим маскарадом отлично сюда вписался. — Я славный, ненапряжный, незлопамятный. Просто память идеальная. Меня не трогают, и я никого не трогаю. Зовите меня Кома и не ошибетесь.

— И кто же ты такой, брат Кома? — лениво отозвался вальяжный деятель, по всему видать неформальный лидер этого конца палубы. — Где ходил? С кем ходил? Кого знаешь? Черепа знаешь?

А вот это уже совсем интересно. Тут я мог только усмехнуться.

Надо же, какие люди тут в авторитете. Череп. Так вот