Инженер 3 - Алим Онербекович Тыналин

— Изобретениями, которые я не могу внедрить везде, — горько сказал я. — Знаниями, которые я не могу передать. Одно дело что-то придумать, а другое претворить это в жизнь. Ты не представляешь, как это сложно.

Она села, подтянув к груди простыню. В свете ламп ее обнаженные плечи казались белее молока.

— А я живу в страхе, что больше никогда не увижу тебя, — сказала она тихо. — Когда ты уехал из Севастополя, я думала, что сойду с ума. Каждый день я ждала письма, хоть какой-нибудь весточки. Я так надеялась, что ты все-таки переедешь в Петербург. Но потом ты остался в Туле, и я… я не выдержала. Сама приехала, сначала сюда, а потом к тебе в мастерскую, забыв обо всех приличиях.

— Лиза… — начал я, но она перебила меня.

— Как же мне нравится, когда ты называешь меня так.

Я сел рядом с ней и взял ее за руку.

— Лиза. Ты уверена в чувствах? Ты понимаешь, о чем я говорю? Твой отец князь. У него связи и влияние. Разве у него не присмотрена выгодная партия для тебя?

— Отец в Петербурге, — она покачала головой. — Хотя он уже забеспокоился, когда узнал, что я его обманула и приехала сюда. Видимо, ему уже донесли насчет тебя. Но он давно уже перестал указывать мне, как жить. Я уже не девочка, которую можно выдать замуж за нужного человека. Мне скоро будет двадцать четыре года. По меркам света я почти старая дева.

— Ты прекрасна, — сказал я просто.

Она улыбнулась, но в улыбке этой чувствовалась горечь.

— Прекрасна и одинока. Все мои подруги давно замужем, у них дети. А я… Отец присылает письма с именами женихов. Полковник такой-то, статский советник такой-то. Все они смотрят не на меня, они видят приданое и связи. Они готовы на все ради моего приданого.

Я обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Я встретил тебя в Севастополе совершенно случайно, — сказал я тихо. — Помнишь? Ты пришла в нашу палату когда я разговаривал со Струве. Я помню, как удивился тогда, отчего такая нежная барышня не боится крови и болезней. Все мои знакомые дамы шарахались от такого, а ты просто стояла рядом и помогала раненым.

— На самом деле я всегда боялась крови, — призналась Лиза. — Но потом я решила, что должна что-то сделать, не могу же остаться в стороне, когда происходит такое. И я пошла в сестры милосердия. А потом… потом мы встретились в госпитале. Я тоже помню нашу первую встречу. Ты долго лежал без сознания, я ухаживала за тобой, а потом, когда ты пришел в себя, меня поразили твои глаза. Ты был ранен, но у тебя такой пронзительный взгляд, я помню, он прям был наполнен огнем. Это меня удивило больше всего.

Я кивнул.

— Помню. Ты разносила воду раненым. Твое платье было измазано кровью, волосы растрепаны. Но ты была прекраснее всех светских дам, которых я видел.

Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза.

— В Севастополе я поняла, что влюбилась в тебя. Но там была послевоенная разруха, руины и бедствия, каждый день надо было проживать с усилием. Я думала, что это просто… что это от страха, от напряжения. Что когда все закончится, это чувство пройдет.

— Но не прошло?

— Нет, — прошептала она. — Стало только сильнее. Когда я вернулась в имение, я пыталась забыть тебя. Принимала гостей, ездила на балы. Но каждый вечер снова я думала о тебе. Представляла, как ты работаешь над своими чертежами, как объясняешь что-то рабочим, терпеливо и детально, как умеешь только ты…

Мы снова поцеловались, на этот раз медленно, нежно.

— Что мы будем делать? — спросила Лиза, когда наши губы разомкнулись.

Я задумался, потом решительно посмотрел на нее.

— Мы будем вместе, обещаю.

Лиза легонько вздохнула.

— Я боюсь, — призналась она. — Но не тебя. Нет, я боюсь потерять тебя. Боюсь, что однажды ты исчезнешь так же внезапно, как появился. Что я проснусь утром, а тебя уже нет. И никто не будет помнить, что ты был рядом со мной.

Она прижалась ко мне, и я почувствовал, как дрожат ее плечи.

— Обещай мне, — прошептала девушка. — Обещайте, что если это случится… если ты захочешь уйти… сначала ты предупредишь меня. Дашь мне хотя бы попрощаться.

Я крепко обнял ее.

— Я не собираюсь никуда исчезать, — сказал я твердо. — Я здесь. Я с тобой. И я не знаю, что нас ждет, но мы справимся. Вместе.

Лиза подняла голову, посмотрела на меня. На ее ресницах блестели слезы.

— Вместе, — повторила она. — Мне нравится это слово.

Мы лежали обнявшись, долго, очень долго. Затем я уснул, а Лиза лежала рядом, не шевелясь, чтобы не мешать мне. Я понял это только потом, потому что сквозь сон ощущал, как она тихонько двигает руками и вертит головой. Но она делала это очень осторожно, так что я не просыпался.

Когда я открыл глаза, за окном начало светать. Сквозь тяжелые бархатные занавески проникала тонкая полоска серого света.

Лиза легонько коснулась меня.

— Тебе надо ехать, — сказала она с сожалением. — Еще полчаса, и Дуняша принесет мне утренний чай. Если она увидит тебя…

Я кивнул и начал одеваться. Она наблюдала за мной, сидя на кровати и укрывшись простыней. Когда я натянул сапоги, она поднялась, накинула шлафрок и небрежно завязала пояс.

Мы вернулись по тому же коридору к входной двери. Теперь он казался короче. Я уже различал в полумраке картины на стенах: пейзажи и портреты в овальных рамах.

У двери она остановилась, взяла меня за руку.

— Ты приедешь снова?

— Конечно. Как только смогу.

— Завтра ночью? — Она смотрела на меня снизу вверх, и в ее глазах я увидел надежду и страх одновременно.

— Я постараюсь, — сказал я.

Она встала на цыпочки, и я поцеловал ее в последний раз. Долгий и глубокий поцелуй, словно я хотел запомнить каждую секунду происходящего.

Дверь бесшумно закрылась за мной. Я спустился по каменным ступеням крыльца, они блестели от утренней росы. Быстро миновал двор, оставаясь незамеченным и вышел за ворота, осторожно прикрыв их за собой.

Моя лошадка так и стояла, привязанная к забору, дремала, опустив голову, изредка помахивая хвостом. Какая молодец, ни разу не заржала, надо будет угостить ее лучшим овсом, когда вернемся в город. Я отвязал поводья и взобрался в седло.

Проехал немного по еще сумрачной перед рассветом дороге через поле. Обернулся на прощание, привстал на стременах, посмотрел поверх