Сага о Головастике. Начало - Александр Нерей

Думала она, думала, и решила схитрить. Сговорилась с мышкой, чтобы та ей норку прорыла, да не простую, а особую. Чтобы был в ней вход, в который змея могла заползти, схоронившись и от палящего солнца, и от зимней стужи, укрывшись от хищных глаз. А после хода была норка-дорожка, и вела бы она на поверхность так, чтобы смогла змея высунуть голову и поймать свой хвост. И длина у той дорожки была точно такая, как и длина у нашей змейки.

Столковались, так и сделали. Мышка норку прорыла, а змея приняла смертный облик. Вот только забыла она, что змеи всегда шкуру теряют-меняют, ползая по земле, и ждут потом, когда новая упрочится, чтобы снова ползать. Так и наша змея, пока подползала к мышиной норе, потеряла шкуру и остановилась в кустах обождать, покуда новая не окрепнет. А когда снова в путь отправилась, оказалось, пока ожидала-пережидала, сама-то и выросла, прибавив в длине. И норка мышиная теперь никак не может ей помочь, потому как, стала короткой.

«Не беда, — решила змея. — Сама в этой норке глубже зароюсь, а потом попрошу мышку сбегать и посмотреть, где хвостик, и тогда дальше прокопаю и схвачу его».

Так и сделали. Влезла змея в норку, зарылась поглубже и послала мышку посмотреть, куда её хвостик смотрит. Мышка сбегала, посмотрела, а по возвращению доложила: «Направо смотрит». Прокопала змея направо, но, увы. Пока возилась, хвостик вильнул и теперь налево смотрит.

Воротилась змея назад и послала мышку опять. Мышка снова сбегала, вернулась и сказала: «Теперь прямо смотрит». Прокопала змея прямо, высунула голову, а хвостик налево смотрит. Вползла назад и снова послала мышку посмотреть, куда её хвост повернулся.

Так мышка бегала-бегала, смотрела-смотрела, но так и не смогла подсказать, где будет змеиный хвостик. Пока змея копала в сторону, указанную мышкой, змеиный хвост, куда хотел, туда и поворачивался. И ничего поделать они не могли.

Устала мышка, умаялась и попросила змею съесть её, а потом самой, куда захочет, туда и рыться в поисках хвостика.

Змея так и сделала. Съела мышку, а вскоре и сама околела. Так и не смогла она, что с мышкой, что без мышки найти свой хвостик и прикусить его.

С тех самых пор у змей с мышами пошла смертельная вражда.

Но и у людей змеиные проблемы случаются…

Ты не спишь ещё, Александр?

— Сплю, мама Кармалия. Сплю…

* * *

«Утро. Рыбалка. Я сторож. Красота. Выспался… Как змея в норе. Ещё и мышкой перекусил. Что это мне приснилось? Змеи, которые узнавали о своём будущем, а из-за этого оно виляло хвостом и не сбывалось. К чему привиделось? Я же после ужина такой радостный был, что согласился утром порыбачить.

Вот он, спиннинг. На капот Москвича облокотился и хвостиком змеиным в небо тычет. Там дяденька Скефий. Там. Бери меня и иди к воде. Всё равно поймаешь то, что не хочешь. И о будущем не загадывай. Всё одно, не сбудется. Никакие мышки не помогут.

Зачем мне это? Я что, на ночь мультик про змей заказывал? Про что сон хотел посмотреть? Про будущее? Нет. Я к зимнему костру просился, со Скефием поболтать. Это помню. А про змей ничего не просил.

Ладно. Иду леску намочить и сразу обратно. Мне за эти дни нужно о многом подумать. И совсем не о змеях с мышами.

…Фу! Мышей кушать. Это же надо. Расскажи кому, плеваться неделю будут. Ну всё, бамбуковый ты наш, не махай хвостом. Уже иду».

* * *

— Где ты столько усачей надёргал? Батюшки! Видал, Григорьевич, что сын твой учудил?

— Что он опять отчебучил, Тимофеевич?

— Рыбы наловил, пока мы за сазанами ходили. И никуда от машины не отходил? Ты что, весь хлеб на них потратил? Нет, хлеб, вроде, целый. На что ловил, признавайся.

— Каких кузнечиков? Которых здесь нашёл? Во дела!

— И что теперь с этаким уловом делать?

— Нет, домой не поедем. И не проси. Завтра. Завтра, тебе сказали! А сегодня иди чисть рыбу. Сделаем двойную уху.

Научишься. Наловил – иди и… Ты про уху? Очень просто: сперва мелких усачей сварим, достанем из кипятка и помнём ложкой. Сок обратно в уху выльем, а жом выкинем. Потом крупных на куски порежем и в том же бульоне сварим. Губы слипнутся, обещаю…

Да не ной ты. Иди и чисть! На следующие выходные опять на это место приедем.

Как не поедешь? Смотри, сколько наловил.

Какие ещё дела? Секретные?.. Тимофеевич, у тебя такие же балбесы подрастают, которых зимой не заставишь учиться, а летом не упросишь на рыбалку?.. Тоже такие? Наливай по рюмочке, пока этот рыболов над рыбкой издевается. Всё одно же, нам с тобой придётся чистить.

Глава 23. Зарифмованный август

— Деда, угомонись. И я такого не ожидал. Нет, не знаю его. Ну, прости-извини. Это же не я сказал, а он, — успокаивал я разбушевавшегося учителя-мучителя.

Подумаешь, какой-то малолетний жиган из нашего района проходил мимо Америки с седоком на штатном месте и огрызнулся матом, мол, не его это дело, что он такой молодой, а уже с цигаркой в зубах. Дед и осерчал так, что перья дыбом встали. Только матерщинника этого давно след простыл, а мне сиди, слушай его.

Не принято у нас на Кубани материться ни дома, ни на улице. Где-то там старшие, может, ругаются, но при нас, ребятне, никогда. Лично я такого не видел и не слышал. А вот шпана с Примой в зубах, та сквернословит, это правда.

— Те, кто матом лаются, потом в аду прохлаждаются! — выдал дед первую за утро присказку.

— На ходу придумываешь? — поинтересовался я нехотя.

— Я, брат, в таких царствах-государствах побывал, в которых без прибауток не только нельзя жить, но и домой зайтить, — продолжил дед околесицу, и я пожалел, что спросил.

— Так ты их не выдумываешь? Просто когда-то услышал и запомнил? — решил выведать секрет зарифмованных присказок, потому как эта стихотворная болезнь во мне тоже корешок пустила, а вот от деда я заразился, или это наша посредническая болезнь, было не