Не в этот раз - Максим Владимов

Да уж. Картина Репина «Приплыли». Как говорится, «а оно мне точно надо было»? Одно хорошо: как минимум, теперь я понимаю, почему папа впереди паровоза бежать не рвётся. И смысл предупреждения насчёт дяди Вити тоже понятен вполне.

* * *

В итоге, выходные у меня неожиданно освободились. И я ими воспользовался, словно в прошлой жизни, совершенно выкинув из головы все недетские заботы: и новые лыжи с родителями обкатал, и в хоккей с «центровыми» рубился до поздней ночи и полного изнеможения. Кстати, в воскресенье в команде «каменщиков» играли те трое, кого афганец тогда шуганул от своего подъезда. Ничего мы друг другу не сказали, никаких эксцессов на льду не случилось, но рожи их я запомнил хорошенько. После игры расстались вполне дружески, впрочем, похлопали по рукам, согласно ритуалу, никто морды не кривил и не отворачивался.

Вот бы как-то установить кросс-культурные связи, пусть и не всех со всеми, а хотя бы только для меня! А что: я — «портовый» — уже чувствую себя в команде «центровых» вполне своим. С «каменскими» ручкаемся без отвращения, и подозреваю, что если я туда заявлюсь, магия подписавшегося за меня авторитетного местного афганца позволит беспроблемно дышать хотя бы какое-то время. В идеале — вообще бы выкрутить статус эдакого средневекового герольда!

Точнее, нет, в идеале-то как раз прекратить бы как-то эту вечную войну всех со всеми. Ну что за дела, так если задуматься? Сколько ресурсов уходит на эти бесконечные распри? Это сейчас ещё так-сяк, просто морды бьют всем, кто попался не в том месте и в неудачный момент, а ближе к девяностым ведь натуральные боевые действия начнутся! Район на район, с «крупными массами войск», с натуральными штабами, планированием операций, вооружением и прочая! Больше всех будут усердствовать «химики», Сортировка и Семь Камней. Как «признак времён», в находящемся по дороге между ними Селе году к 88–89 не останется ни одного целого забора — весь штакет раздёргают на «подручные средства убеждения»! А свинец в слитке, достаточном для изготовления кастета, станет в молодёжной среде почти таким же верным платёжным средством, как и живые рубли-копейки. Вот бы как-то избавиться от бездарного разбазаривания ценного ресурса!

Надо подумать над этим. Союз — то дело далёкое и для меня вряд ли реальное, а вот тут… тем более, что у меня и рычаг имеется: те же афганцы. Они ведь реально могут весь город к одному знаменателю привести! И я там тоже уже в какой-то степени свой. На праздник, правда, не пустили, гады… Но то ничего, не последний день живём! Будет у меня ещё шанс двинуть свою повестку, уверен. Пусть и не в этот раз.

Глава 19

Стоило войти в магазин, у меня аж дыхание перехватило: настолько наэлектризованной оказалась атмосфера внутри. Умом я даже и сообразить ничего не успел, как ноги сами принесли в конец клубящейся толпы, а рот на автомате открылся, выплюнув хриплое: «Кто последний⁈». И только надёжно утвердившись в очереди, я осознал: это она. Колбаса. Звезда местного товарного ассортимента. Ничто с ней не сравнится! Ни мороженое с газировкой в начале лета, ни арбузы в конце. Даже сливочное масло курит за углом взатяг! Даже сахар в сезон заготовок!

Всё дело в том, что колбаса у нас — продукт сакральный, уж очень редко её привозят. Два-три раза в год, не чаще. Дают по некоей на глаз определяемой руководством магазина норме в руки: 200, 300 или 400 граммов. Всё строго, никакие документы не помогут, есть человек — есть колбаса, нет человека — извини. В такие дни в очереди смирно толкаются все те, кого обычно в магазине не вдруг встретишь: запойные алкоголики, язвенники, трезвенники, паралитики, древние неходячие бабки и, естественно, дети всех калибров, включая грудных младенцев. Бывалый фельетонист наверняка ввернул бы что-то про «относительно свежего покойника», притащенного ушлыми домочадцами, но я про такое не слыхал, врать не буду.

Несколько раз даже возникали «колбасные бунты»: производство на Заводе — непрерывное, работает круглосуточно, и минимум одна смена (а это сотни людей даже ночью) в очередь никак не успеет. В какой-то год так вышло, что во время обоих привозов колбасы дежурными оказывалась одни и те же люди, и трудящий народ не вынес такого поругания, забастовал, что-то там значимое в закрытом цеху выключив. «Говорят», что разбираться ездил горком в полном составе, грузовик колбасы увезли на завод прямо вечером, причём, по легенде, зальная «норма в руки» не пострадала — выгрузили то, что было заначено директрисой. Именно после того случая директор магазина поменялся, теперь мужик.

Сортов колбасы у нас всего два, «Докторская» по 2–20 и «Любительская» по «2–70». Никакой другой за всю мою жизнь на Урале я не видел ни разу. Колбаса эта ужасная даже с виду — землистая, пористая, может разваливаться на большие куски, под углом даёт зеленоватый отсвет. Урал — геологическая столица России, здесь даже дети знают, что такой эффект называется иризацией. Согласитесь же, это звучит по-настоящему гордо, «по-урáльско́му»: «Да у нас даже колбаса с иризацией»! Но другой всё равно нет, так что, привередничать не приходится. Продуктовых магазинов в городе несколько, с десяток, но колбасу привозят только в наш — он самый большой. Обитатели всех прочих районов Кедрового в такие дни испытывают к Порту лютую ненависть — им надо после работы тащиться на другой конец географии всем семейством, да ещё и в очередь они попадают заведомо позже, ближе к концу. У них в принципе нет шансов вот так случайно заглянуть по дороге домой в продуктовый и узнать, что «привезли!». Мне тоже так везёт не всегда: это ж надо — в самое начало угодил! Человек сто передо мной! Ну ладно, двести. Но как минимум — в магазине стою, в тепле! А хвост-то уж давно на улице топчется. А там, напомню, зима!

Вообще-то, занять очередь мало, есть ещё одна проблема. Нужно внимательно смотреть по сторонам в надежде, что найдётся кто-то знакомый, кого можно будет попросить подержать место, пока я сгоняю домой и напишу маме записку. Самый лучший вариант, если такой знакомый живёт в моём или соседнем доме, и у него тоже есть кого позвать. Бежать придётся в два адреса, но это мелочи. Либо, если я стою ближе к голове очереди, то записку будет оставлять он, а держать стратегическую позицию придётся мне.

Если сбегать