Атлантика - Ян Анатольевич Бадевский

— Я понял, — по спине Дениса пробежал холодок. — Не углубляйся в детали.

— Как скажешь, — собеседник пожал плечами. — В общем, они зачищают планету от нас. Убирают конкурирующий вид. А затем приступают к экоформингу, чтобы сделать среду обитания максимально комфортной. Если надо — меняют себя.

— Сколько срезов захвачено?

— Мы не знаем. Чтобы провести системный анализ, надо представлять общее количество реальностей в метавселенной. А это переменная величина. Ветвление происходит постоянно, новые точки бифуркации порождают новые миры. Очень выгодно, знаешь ли. Зачем порабощать Галактику, покрывать громадные расстояния на звездолетах, поддерживать колонии, отдаленные на десятки, сотни и тысячи парсеков? Ты просто внедряешься на пригодную для жизни планету, возводишь форпост и начинаешь методично оккупировать все аналоги этого мира. Бесконечные аналоги, если верить гипотезам некоторых умников, работающих на правительство.

— И что вам с этого? — удивился Денис. — Разве нельзя договориться с биотиками? Разделить сферы влияния и не пересекаться в будущем. Места всем хватит. Тогда не надо будет сражаться за Пустырь и другие обреченные срезы.

— Логично, — согласился Егор. — Эта версия нами прорабатывалась. В итоге отсекли.

— Почему?

Менеджер вздохнул.

— С ними нельзя договориться.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Это нечеловеческий разум. Мы так и не сумели разобраться в основах психологии биотиков. Одно ясно: раса древняя, опытная и не терпящая конкуренции. Если они встречают потенциального противника, то стараются его уничтожить. Никаких переговоров. Возможно, срезы всё-таки ограничены в пространстве и времени. Либо ограничены реальности, пригодные для колонизации. По их мнению.

— Или они смоделировали будущий конфликт, — высказал свою гипотезу Двойка. — Просчитали, что через миллион лет в метавселенной станет тесновато.

— У них мог быть прецедент, — поддержал функционера Денис. — Война, через которую прошли их предки. И четкое понимание, что этого нельзя повторять. Никаких шансов, и всё такое.

— Мы тоже так думаем, — согласился Егор. — Сейчас эта концепция доминирует в высших эшелонах власти.

— Продолжай, — попросил Денис.

— Что продолжать… Мы имеем враждебную расу, угрожающую человечеству во всех ипостасях, формах и проявлениях. Тотальная экспансия — всё, что их интересует. Договориться нельзя. Слабые точки мы не могли нащупать на протяжении многих десятилетий. Бионики знают о существовании «Барона Самди». Они в курсе, что наши спецслужбы захватывают представителей их вида. В некоторых срезах начались войны. В других реальностях идет подготовка к горячей фазе. Что касается Пустыря, то здесь всё неоднозначно. И в то же время, мы сумели в деталях восстановить схему вторжения.

— Любопытно.

— Еще как. Выбирается поворотный пункт истории человечества, обычно — мировой конфликт. Люди занимаются взаимным истреблением, облегчая задачу пришельцев. Те спокойно наблюдают за происходящим. Выживших добивают тем или иным способом. Если господствующие культуры не спешат запускать ракеты или наполнять пространство бактериями, внедряются агенты влияния. Это бионики, которые ничем визуально от нас не отличаются. Чужие проникают в правительственные и военные структуры, их задача — ускорить принятие судьбоносных решений. Или самим нажать на кнопку. Как получится. Так вот, согласно одной из версий, бионики присутствовали в советском правительстве. Мы подозреваем около десятка влиятельных партийных функционеров, пару-тройку генералов и одного ученого. Времени прошло много, до агентов не добраться. Поэтому версии ничем не подкреплены.

— Вы хотите сказать, — Денис не поверил собственным ушам, — что водородную войну на Пустыре начали пришельцы?

Егор покачал головой.

— Нет доказательств, — напомнил он собеседнику. — Мы просто не исключаем такого развития событий. С большой долей вероятности, так и случилось. Так или иначе, первая фаза прошла для биоников успешно. Планета превратилась в Пустырь. Воды поглотили большую часть цивилизованных западных стран. Азиаты и русские впали в дикость, из которой поднимались очень медленно. Поэтому нам пришлось вмешаться.

— Оказать помощь, — прокомментировал Двойка.

— Наверное, это можно назвать прогрессорством. Есть такой термин в некоторых мирах, — ухмыльнулся Егор. — Мы помогли восстановить часть технологий, а что-то доставили из параллельных срезов. Вывели в своих лабораториях вакцины против мутировавших бактерий и вирусов. Удержали этот мир на краю, помогли ему выстоять. Бионики раскрыли наш план. И перешли ко второй фазе вторжения — запустили муть. Сейчас эта дрянь плодится самостоятельно, так что им даже глубинная фабрика не нужна. Проектируются новые виды — экспериментальные, они пройдут апробацию в ближайшие месяцы. А потом начнется война. Биологическая, в которой никому из ваших предшественников не удалось выстоять.

Егор умолк, собираясь с мыслями.

Чашка Дениса опустела. Функционер к своему напитку даже не притронулся. Похоже, Двойка владел всей прозвучавшей информацией, но счастья ему это не прибавило. Всё, что было рассказано в офисе «Барона Самди», лежало тяжким грузом на плечах серых кардиналов Технокомитета.

— Значит, — Денис решил подвести промежуточный итог, — с порождениями биоников люди уже сталкивались. И все войны были проиграны?

— Мы знаем о четырнадцати столкновениях, — не моргнув глазом, сообщил Егор. — Да, во всех случаях наша раса терпела поражение.

— Выходит, Пустырь обречен.

— Не факт, — во взгляде менеджера скользнуло что-то зловещее. — Мы ведь тоже обучаемся, Денис. И делаем выводы. У нас было столетие, чтобы разработать стратегию и предпринять эффективные шаги. Взять, к примеру, АБСУДы. Это наша технология, как ты уже догадался. Раньше бионики не сталкивались с подобными машинами, это для них неприятный сюрприз.

— Вы используете Пустырь в качестве полигона.

— И да, и нет. Мы собираемся начать решающее сражение на Пустыре и выиграть войну. Уничтожить биоников.

— Даже так?

— С этой целью, — гнул свою линию менеджер, — несколько десятилетий назад был запущен проект под названием «Солдат». Идея в том, чтобы создать генетически модифицированных бойцов, в совершенстве управляющих мясниками. При этом глубоководные локации и межпространственные барьеры не должны останавливать таких операторов. Идеальная нейросовместимость, как же без этого. ДНК мы умеем редактировать очень хорошо, но долгое время действовал запрет на модификацию человеческих эмбрионов. Угроза масштабного противостояния с чужими заставила власти пересмотреть установленные ограничения. Чтобы диверсифицировать риски, мы построили лаборатории в нескольких срезах, значительно удаленных друг от друга по точкам бифуркации. Один из этих срезов — твой.

Денис нахмурился.

— Лаборатория твоего мира произвела на свет двадцать четыре ребенка. Аналогичный сценарий был применен еще к десятку вселенных. План сводился к формированию армии мясников, которая атаковала бы форпост пришельцев извне. Впоследствии мы пришли к заключению, что затея рискованная, и нашли способ проникнуть внутрь корабля-матки. А тут уже совсем другие ресурсы и сроки реализации. Мы можем ударить в ближайшее время и преуспеть.

— Постой-ка, — Денис выпрямился на своем стуле. — О чем ты толкуешь? Искусственные солдаты, редактура ДНК… а я тут каким боком?

Егор выразительно посмотрел на собеседника.

— Нет, — Денис покачал головой. — Ерунда. Бред сивой кобылы.