Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

Ольжана дослушала. Отступила на шаг.

– Ну и что? – буркнула. – Ничего особенного.

Лале мягко улыбнулся – и Ольжана решила, что он забылся, раз опять посмотрел на неё как на ученицу, неспособную ответить на очевидный вопрос.

– Озеро совсем пустое, Ольжана, – объяснил он. – Это показали, и об этом сказала озвучивающая послание госпожа. Лодок нет, как и шатров Двора Лиц. Дома снова выглядят покинутыми. Неудивительно: Грацек и его ученики, по всей видимости, удалились после гибели Баргата, да и остальных чародеев явно отпустили. Кто же там остался?

– Йовар и мои однокашники.

– Забавно, не находите?

– Что нахожу? – Ольжана скрестила руки на груди. – Ну конечно, все уехали. Кто по домам, кто на похороны Баргата, кто ловить чудовище. Тварь-то бешеная, нужно много людей, чтобы с ней совладать…

– Может. – Лале стал раскручивать закатанные рукава. – А может, кто-то из Драга Ложи понял: если негодяй хочет мстить, то ему не найти времени удобнее. – Он наклонился к ней. – И может, это такое событие, которому они теперь не хотят мешать.

Ольжана опешила.

– Что за ерунда!

Лале пожал плечами.

– Ерунда или нет, разберёмся позже. – Он снова осмотрелся. – Ольжана… – Голос резко стал серьёзным. – Вы ведь понимаете, что никто не должен знать о Юргене?

Ольжана едва удержалась, чтобы не вздрогнуть.

Подождала.

Лале раскрыл ладони.

– Просто расширим вашу клятву. Поклянитесь, что никому не сообщите и о том, что только что произошло. Про Юргена, дерево, реку, моё колдовство…

Только она открыла рот, чтобы ответить, как Лале добавил:

– Пожалуйста. Без обид и криков. – Скривился. – Не хочу заставлять вас силой, как в прошлый раз.

Ольжана сделала глубокий вдох.

Не ворчала. Не закатывала глаза. Не выражала неудовольствие. Только сухо уронила:

– Клянусь. – (И она действительно больше никому скажет. Какой смысл? Она ведь уже это сделала.)

По кайме губ пробежало тепло.

– Хорошо. – Лале кивнул. Задержался на ней взглядом. – Спасибо.

Казалось, он испытал облегчение. Но Ольжана так боялась, что он заподозрит неладное – мол, надо же, какая сговорчивая сегодня!.. – что скорчила самое недовольное лицо из возможных. Выплюнула:

– Пожалуйста.

И это прозвучало как «подавитесь». Нет-нет, Лале совсем не нужно знать, как она счастлива сейчас, потому что наконец-то оказалась на шаг впереди!..

Лале никак на это не ответил. Мотнул головой в сторону поляны, где осталась кибитка.

– Думаю, сейчас нам стоит уехать.

Ольжана напоследок обернулась к вязу с Юргеном. Хоть бы тот, кто отзовётся на её послание, почуял, что он здесь, и сообразил, как вызволить его отсюда! И хоть бы Юрген правда не задохнулся и не умер от голода или жажды.

– Как вообще это произошло? – спросила Ольжана. – Насколько неудачным должен выйти разговор, чтобы вы решили замуровать собеседника в дереве?

– Смешно. – Лале забрал трость. – Идёмте. Обсудим по пути.

– А сколько раз вы думали, как славно было бы замуровать в дереве меня?

Видимо, злость всё-таки рвалась наружу – и хотя Ольжана старалась говорить спокойно, без вызова, остроты кололи язык не хуже клятвы.

– А Юрген сказал, что вы меня боитесь, – заметил Лале. – Но если бы вы действительно меня боялись, вы бы так не говорили. Наверное, вы чувствуете, что вас я бы в дереве не оставил.

– Глупости. – Ольжана принялась взбираться по склону. – Конечно, я вас боюсь. – (Хотя она правда понимала, что могла сказать нечто подобное без последствий: иначе бы молчала.)

Но и про страх она не солгала – её до сих пор потряхивало. Да и вообще-то это было не самое противное и едкое, что она могла бы ляпнуть: мол, а что, – не запираете в деревьях тех, с кем целовались? Предпочитаете держать таких при себе – для удобства?..

Разговор продолжился только на поляне, когда Лале запряг Сэдемею, и кибитка покатилась с места.

– Если вам станет от этого легче, – сказал он, – ни вы, ни Юрген никак не могли на это повлиять.

Ольжане пришлось подползти по скамье вперёд, высунуться к Лале из-за полога, – как в давние времена, когда она слушала его восхищённо, а не с отвращением. Правда, Ольжана по-прежнему не хотела показывать всю глубину своих чувств.

Злые слова не сослужат ей хорошую службу, убеждала она себя. Если Лале рассвирепеет, что толку? Деревьев в Борожском господарстве много.

И Лале как будто угадал, о чём она думала.

– Да не запер бы я вас в дереве. – Обернулся. – Но я не мог провернуть с Юргеном то же, что и с вами. Брать с него клятву и таскать за собой – это уже чересчур.

Конечно. Даже связанный чарами, Юрген явно опаснее неё – и вполне мог бы дать не клятву, а в нос.

– То есть это был вопрос времени, – поняла она.

– Получается, так. – Лале натянул поводья, и Сэдемея вывернула на тропу пошире. – Но я никогда не собирался его убивать.

Ольжана задумчиво подёргала полог. Спросила осторожно, не зная, позволит ли клятва:

– А Юрген вас… – Губы свело.

– Да, узнал. Но не без подсказки. – Лале снова оглянулся: явно хотел следить за выражением её лица.

Ну Ольжана ему и ответила – с кротким лицом и легчайшим оттенком издёвки (она всё-таки не железная, но жить хотелось):

– Успели побеседовать, или сразу перешли к делу?

Лале хмыкнул.

– Ну, услышал пару ласковых. И не то чтобы я ожидал другого. – Помедлил. – Конечно, если бы мы встретились при других обстоятельствах, я бы хотел с ним поговорить как полагается. Но сами знаете: мало кому охота слушать того, кто создал чудовище и посадил твоего наставника на цепь.

Ольжана покачала головой.

– Юрген разочаровался в Йоваре.

– Как и в образе Чеслава из прошлого, – заметил Лале.

«Я понимаю его, – подумала Ольжана сокрушённо. – Я тоже скучаю по тебе из прошлого – по такому, каким ты был для меня всего несколько недель назад».

Мимо проползали деревья. Кибитка покачивалась, колёса скрипели – что ж, лесные тропы совсем не то, что большак. Ольжана отметила про себя: хорошо хоть, что пока не застряли, – а потом уцепилась за эту мысль. Какая, в сущности, разница?..

Застрянут. Поедут. Застрянут снова. Остановятся на ночлег, не остановятся – всё это неважно. Уж точно не важнее, чем то, что Юрген замурован в вязе у реки.

– Он так вас искал, – выдохнула Ольжана с неожиданным укором. (А губы опять засвербели – снова намёк! Длани, да неужели теперь ничего говорить нельзя…)

– Да не меня он искал. – Лале слегка дёрнул плечом. – А человека, которым я был очень давно.

Ольжана горько усмехнулась. «Кого тогда я любила? – спросила мысленно. – Человека, которым ты никогда не