Как высоко мы поднимемся в темноте - Секвойя Нагамацу

– Люди снова стали выходить на улицы, но обрати внимание, как они держат дистанцию. Никто никому не улыбается. Все смотрят в телефоны или прячутся за очками дополненной реальности, – говорит госпожа Такахаши.

– Странно слышать такое от хозяйки VR-кафе, – замечает Акира.

Госпожа Такахаши смеется и шлепает его по спине. Из стоящих вокруг кафе киосков несутся вопли зомби и звуки стрельбы. За общественными компьютерами мужчины по сотне йен за минуту болтают со своими интернет-подружками, нарисованными моделями из Америки и России. Бедняга Рю, завсегдатай кафе, долго верил, что Наталья из Москвы однажды выйдет за него замуж.

– Заплати еще немного, – говорила она.

А он спрашивал:

– Когда ты приедешь?

– Пока не все могут себе позволить собственную VR-систему, – объясняет госпожа Такахаши. – По-настоящему иммерсивную уж точно, – она кивает на постеры за стойкой ресепшен, рекламирующие VR-приложения с видами тропических островов и партнеров для одиноких. – Каждый заслужил хоть на пару мгновений почувствовать себя нормальным. Может быть, кто-то еще не готов выйти в реальный мир, понимаешь? К тому же, судя по логам, ты и сам немало времени проводишь в этих приложениях.

– Что верно, то верно, – признает Акира.

– Стрелялки? Или любовные фантазии? – госпожа Такахаши, смеясь, тычет Акиру в бок. – Какие девушки тебе нравятся? Ты на вид очень милый.

– Это секрет, – отвечает Акира.

Словно по воле госпожи Такахаши, в тот же вечер, погрузившись в виртуальную реальность, Акира получает приватное сообщение от Yoshiko 2376: «Мы едим рис из одной плошки». Сообщение висит в воздухе, как дым, а потом рассеивается. В отличие от других пользователей, выбравших для аватаров более реалистичные образы и добавивших к ним заостренные уши, хвост или крылья, Йошико парит над виртуальным океаном в виде Пегаса с серебряной гривой. Акира сразу заметил ее аватар. Она проскакала вокруг греческого амфитеатра, где собирались те, кто пережил чуму, но оказался не способен справиться со вторым шансом на жизнь. Многие ходили на эти собрания в поисках партнера по суициду – человека, который из милосердия пришел бы к ним домой или помог приладить веревку в лесу Окигаара у подножия Фудзи. Акира понимает, как они одиноки, сколько надежд и воспоминаний потеряли во время пандемии. Но сам ходит на встречи по иной причине – чтобы иметь возможность стать кем-то другим, например рок-звездой в кожаной куртке, классным, уверенным в себе мужиком. Он приходит сюда, чтобы исчезнуть и напомнить себе, каково это – быть среди других людей, которые, так же как он сам, никуда больше не вписываются. На горизонте появляются эллипсы, и Акира понимает, что Ёсико набирает новое сообщение – виртуальный адрес ее частного острова. С помощью VR-перчатки он смахивает сообщение влево, чтобы открыть меню навигации и переместиться в магазин хендмейда, где продаются безделушки, старинные лампы и винтажные плюшевые мишки. Ёсико в образе Пегаса весело поет за прилавком: «Ирашаймасе![5]»

– Мне понравилось, как ты на встрече группы сказал, что мир, похоже, волнуют только традиционные семьи, а о людях, которым не на кого опереться, он забывает, – говорит Ёсико.

Кивнув, Акира осматривает ее магазин и думает, что ответить. Он не умеет разговаривать с женщинами даже в виртуальном чате, посвященном обсуждению способов самоубийства. Он бывал лишь на псевдосвиданиях, таких, где ты просто идешь в кино или торговый центр с компанией друзей. Единственная за всю взрослую жизнь заинтересовавшая его в романтическом ключе девушка умерла в пандемию, а он всего лишь успел улыбнуться ей, когда она принимала у него заказ в кафе. В магазине повсюду расставлены фото пары и маленькой девочки, еще тут есть приглашения на свадьбу, розовое кимоно, фарфоровый чайный сервиз. Под потолком болтаются карманные часы размером с колесо. Каждый товар – сувенир либо памятная вещица.

– Эти старые часы подарил мне отец, – объясняет Ёсико. – Конечно, в жизни они были меньше. В детстве я их случайно разбила. Но до сих пор помню все в деталях – как отец давал мне подержать их, когда читал на ночь, как следил по ним за временем, когда я пыталась побить собственный рекорд по бегу в школе. У меня так мало осталось воспоминаний о нем.

– Ты почти никогда не говоришь на встречах, – замечает Акира.

Рассмотрев женщину на фото, он понимает, что видел ее за прилавком на рынке «Амеюко».

– Я люблю разговаривать с человеком один на один, – отвечает она. – Мне в последнее время редко удается пообщаться со взрослыми. Только с дочерью.

Взяв одну из семейных фотографий, Акиро указывает на лысеющего мужчину в очках в проволочной оправе.

– Я не собиралась влюбляться в сукиного сына, – объясняет Ёсико. – Когда началась пандемия, я думала, он мне нужен. Поначалу он вел себя чудесно. Но стоило нам сделать прививку, как он попросил о переводе. Денег не дает. Дочь видел лишь раз с тех пор, как она заболела. Лучше расскажи побольше о себе.

Акира не знает, с чего начать. Нужно ли вести себя, как те члены группы, которые считают, что их жизнь идет к неминуемому завершению? Считать ли их встречу началом дружбы? Он продолжает вещь за вещью изучать магазин Ёсико, будто копошится в ее мозгах палочками для еды. Хоть она и старше, его странным образом к ней влечет, от сознания, что они оба страдали, он влюбляется мгновенно. И признается:

– У меня вообще-то нет дома.

После пары встреч Акира начинает надеяться, что теперь они будут видеться каждый день, после того как Ёсико вернется с работы и уложит дочь. До сих пор в виртуальной реальности он в основном общался с мужчинами, которые обсуждали только то, как их надуло государство. Но с Ёсико можно поговорить о жизни, пускай беседа и выходит обычно грустная. Она вспоминает счастливые моменты из прошлого, рассказывает, что даже сейчас получает удовольствие от общения с покупателями. Акира говорит, что раньше считал этот этап своей жизни просто небольшой заминкой, ступенькой к чему-то лучшему, но с каждым днем ему все труднее в это верить.

Ёсико показывает ему свой виртуальный остров, из магазинчика ведет в окружающий его сад камней. Крылья ее аватара-Пегаса скользят сквозь встречающиеся им предметы.

– Дело даже не в том, что я очень хочу получить настоящую работу, – Акира садится на поросший мхом валун. – Просто с людьми стало невозможно общаться.

– Все стараются забыть, каким печальным сделался город, – отвечает Ёсико. – Идут себе и идут. Никто не останавливается. Как будто мы все еще заразные. Мы не хотим видеть страдания друг друга. Может,