Охота на Ктулху - Татьяна Зимина

class="p1">Тварь бросилась на меня и ловко сбила с ног. Я упал лицом в песок, она вскочила на меня верхом, но вместо того, чтобы вцепиться в шею и вырвать позвоночник, провела языком по спине.

Инкубатор, — вспомнил я. — Мы всё гадали, откуда же берутся Твари?.. Возможно, Уна — далеко не единственная стригойка, которую подвергли такому испытанию. Смертельному испытанию.

Но… Почему ЭТА тварь отличается от других?

Ты — ВЛАДЫКА, — вспомнил я давнишние слова Суламифь. — Мы все принадлежим тебе.

Извернувшись, я сам попытался схватить Тварь. Кожа её была скользкой и такой плотной, что ухватить было буквально не за что. Как высоковольтный провод.

И когда она, наклонившись, вцепилась зубами мне в шею… я закричал. От неожиданности, от боли — никогда я ещё не дрался с Тварями голыми руками.

На мне ничего не было, кроме джинс — перед сном я натянул их из извечной мужской потребности защитить «самое ценное».

Потом, когда проснулась Уна, было уже не до того, и теперь Бог весть, где находятся мои кроссовки, рубашка и куртка.

И вновь, укусив меня, она не стала рвать плечо — я почувствовал, как зубы Твари входят в мышцу всё глубже, как лопаются мелкие сосуды, как рвутся плечевые связки… А потом она отскочила.

И улыбнулась.

Она играет со мной, — понимание было холодным, как шлепок ледяной грязи. — Как кошка с мышью, как садист со своей жертвой… Она хочет измотать меня, высосать все силы. Дождаться, когда я по-настоящему испугаюсь. И только тогда нанесёт последний удар.

Как ни странно, но эта мысль вселила в меня уверенность, даже ободрила. Я больше не думал о Твари, как о произведении своих чресел. Или о ребёнке, что вышел из прекрасного лона Уны…

Это был полноценный враг.

Улыбнувшись, я наклонился и поднял из-под ноги камень.

Дальше неинтересно.

Просто драка: нечестная, злая, лишенная как красоты, так и благородства. За первым камнем последовал второй — побольше. Затем — третий. Им я размозжил Твари сначала обе ноги — она пыталась добраться до меня на руках, — а затем и голову.

После этого я упал на песок, и последних сил хватило лишь на то, чтобы отодвинуться от мёртвой Твари подальше.

А потом я разрыдался. Наверное, я отпустил себя, лишь потому что вокруг никого не было. Я был совершенно один, и мог себе позволить оплакать Уну, нашего неродившегося ребёнка, и свою судьбу, которая в последнее время хромала уже на обе ноги.

Я привык быть стригоем. Притерпелся, адаптировался, и даже начал получать от подобного существования удовольствие.

Но сейчас я ненавидел свою стригойскую сущность так, как ничто другое в этом мире.

Рыдания быстро кончились — всё-таки я человек прагматичный, и мысль, что на звуки битвы, а ещё вернее — на запахи, вполне могут сбежаться другие Твари, помогла мне собраться.

А мысль о Сказочнике — человеке, из-за которого всё случилось, и которому я имею полное право отомстить, подняла на ноги.

Я не стал мыться. Кровь, грязь и пот будут напоминанием о том, что я пережил. Осталось отыскать путь к госпиталю…

К добру или к худу, но горизонт в той стороне, где был морской пляж, начал розоветь, светлячки исчезли, да и другая живность, как это бывает в преддверии рассвета, затаилась и молчала.

А возможно, их разогнала моя драка с Тварью.

Инкубатор, — додумывал я на ходу, стригойским зрением отыскивая микроследы, оставленные мной и Уной на пути к озеру. Примятый листок, обломанная ветка, сдвинутый камень…

Вероятно, Уна тоже была опытным образцом. Каким-то образом ей удалось бежать, а может, её и не удерживали насильно — младенческий интеллект не способствовал развитию хитроумных планов.

Её должны были нашпиговать смертельной начинкой — но тут появился я. Из-за ускоренного метаболизма беременность прошла стремительно, но то, что в результате получилось…

Я тряхнул головой, отгоняя видение желтых, абсолютно разумных, полных ненависти глаз.

Ладно, а кто рожает тех Тварей, что выходят из лагуны? Гигантская черепаха? Черепахи откладывают яйца…

Может быть, акула? Кажется, они живородящие.

Я узнаю. Я обязательно всё узнаю. Найду Сказочника и выбью из него это знание. А потом всё здесь уничтожу.

Эти мысли помогли мне отвлечься, они придавали сил: ненависть часто придаёт сил, на какое-то время.

Я вышел к куполам в тот момент, когда на них упали лучи солнца.

Мужик с обгорелой рожей сидел на камне и смолил самокрутку — и его, и сам купол я отыскал по запаху марихуаны.

Когда я подошел, почти вплотную, он вскочил и отшатнулся — любой бы на его месте отшатнулся.

Но через секунду мужик расплылся в улыбке.

— Владыка, — произнёс он. — Добро пожаловать домой.

Глава 21

Оптовая распродажа, вот что это такое.

Я хочу сказать: Сказочник, видать, прикупил где-то большую партию Тварей за три копейки, а потом понял, что девать ему столько некуда, вот и отправил в портал — нате вам, на тарелочку.

Замучились их гасить, чесслово.

Начали вдвоём с Семёнычем: пока я звонила Алексу, да пока они до нас ехали… Я просто ткнула геопозицию на карте, не вдаваясь, где это.

Твари лезли, как на крыше: сначала маленькие, похожие на слизней, но если дать ей отползти от портала метра на полтора, начиналось превращение.

Рука бойца рубить устала — где-то читала я такой стишок. Точняк, про меня.

Мы с Семёнычем не справлялись.

Портал всё не затыкался. Твари лезли из него, как фарш из мясорубки, жуткое зрелище, даже в канал свалилась парочка…

Их сразу унесло течением, и если Твари умеют плавать — кого-то ждёт большой сюрприз.

Даже Чародей: подумал-подумал, а потом достал из кармана портативную электропилу и присоединился.

Я её уже видела: Чародей этой пилой вскрывал Тварям черепушки.

Клёвая штука.

И действовал он ею грамотно: не размахивал куда попало, а прицельно и точно пилил Тварям конечности.

Электропила — это вам не перочинный ножик, листопад ушей шел густо, как никогда. Но и пила через десять минут устала — батарейки сели.

А с меня пот катил градом, даже неудобно как-то: девочки так не потеют. Аннушка говорит, что потеют только мужланы. Джентльмены покрываются испариной, а дамы всего лишь слегка блестят. Посмотрела бы я, как она заблестит, когда постоит