Духи Минска - Екатерина Стрингель

– Как она? Она жива? – Паша взволнованно метался по камере.

– Да, более чем. Жива и вполне здорова.

– Это безумие какое‐то! Все никак не могу привыкнуть ко всей этой чертовщине. – Продавец держалась за голову и раскачивалась на деревянной паллете вперед и назад. Потом она резко остановилась и посмотрела на Настю. – Передай, пожалуйста, ему мои искренние соболезнования насчет его родителей, моих дедушки и бабушки. И скажи, что я очень рада тому, что могу общаться через тебя со своим дядей.

Паша приплыл по воздуху поближе к своей племяннице и начал рассматривать ее. Он крутился вокруг, изучал лицо, одежду, руки.

– Она очень похожа на мою маму, – тихо сказал Паша. – И на Аню, только сильно повзрослевшую. Почему я раньше этого не замечал?

– Он говорит, что вы очень похожи на маму и бабушку. Он сейчас находится прямо возле вас, – передала его слова Настя.

Паша попытался коснуться руки Марины Владимировны, но она вздрогнула от прикосновения холода, и он убрал руку.

– Попроси его, пожалуйста, рассказать, какими были его родители, мои бабушка и дедушка. – У Марины Владимировны навернулись слезы.

– Они были очень добрыми и хорошими, – начал рассказывать Паша после небольшой паузы, чтобы справиться с накатившими эмоциями. – Отец много работал: постоянно был в магазине, организовывал поставки товара, обучал продавцов. У нас был самый большой выбор во всем Минске, он мог достать на заказ все что угодно. К нему часто обращались за диковинными вещами вроде кленового сиропа, дорогих вин, оливок и заморских сыров. Мама была очень хорошей и заботливой, помогала отцу с магазином. Она воспитывала нас с сестрой, и отца иногда. Она у нас была ух! Все по струнке ходили. Я их очень люблю и надеюсь, что мы встретимся на той стороне.

Настя передала его слова, повторяя интонацию и эмоции. Марина Владимировна закрыла лицо руками и согнулась к коленям. В полутьме было плохо видно ее лицо. Только отрывистые всхлипы выдали, что она плачет. Настя подошла к ней, присела рядом и обняла.

– Не переживайте, все будет хорошо! Мы обязательно выберемся отсюда и освободим Пашу.

Настя и Марина Владимировна тряслись от холода: на них были только майки и штаны. Они обнялись, чтобы немного согреться. С каждой минутой становилось все хуже и хуже. Воздуха тоже не хватало, Марина начала терять сознание. Ее тело обмякло и упало на поддон. Настя вскрикнула. Потом взяла себя в руки и попыталась привести ее в чувство.

– Она жива? – Паша беспокойно летал из стороны в сторону.

Настя начала нащупывать пульс возле шеи.

– Пульс есть. – Она прислушалась еще и к дыханию. Громко выдохнула и села рядом с ней на поддон. – Дышит.

– Я не должен был просить тебя найти Аню.

Настя смотрела через его прозрачный силуэт на стену, реальность начинала ускользать от нее. В глазах все плыло, резко захотелось спать, сознание начало темнеть, кожу покалывало от холода, шея отказывалась держать голову, а туловище начало клониться в сторону, где лежала Марина Владимировна. В глазах окончательно потемнело, и ее тело рухнуло набок.

Настя шла по длинному темному коридору, похожему на пещеру. Сводчатый потолок был покрыт неровной горной породой, коридор подсвечивался только тусклым светом, исходившим от стеклянного пола. Под ним светилось множество крупных синих и голубых кристаллов всевозможных форм. Настя узнала этот коридор: он снился ей после аварии. Вот только раньше он был размытым и неясным, а сейчас она могла разглядеть каждую трещину на стене и каждый кристалл под ногами.

В конце тоннеля мелькал манящий к себе свет. Казалось, что до него очень близко, но каждый раз, когда Настя приближалась, он отдалялся еще сильнее. Она упорно шла в его сторону, периодически переходя на бег: хотелось как можно скорее добраться до него. Она шла, смотря на кристаллы невероятной красоты.

Белый маячок вдалеке казался ближе. Настя бежала к нему изо всех сил, перестав смотреть на пол и кристаллы, которые слились в одну сплошную голубую полоску. В тоннеле было почему‐то не страшно, несмотря на мрачные стены.

Выбившись из сил, Настя притормозила, стараясь восстановить дыхание. Перед ней возникла светлая дверь, из прорезей которой исходил тот самый свет. Дверь открылась, появилась женщина в белом балахоне, капюшон скрывал ее лицо и мешал Насте разглядеть, кто это.

Женщина сняла его, показав лицо, красоту которого портили многочисленные шрамы от порезов. Женщина сияла умиротворяющей улыбкой и с нежностью смотрела на Настю.

– Мама?! – Настя отшатнулась.

Женщина утвердительно кивнула и подошла ближе.

– Но как? Ты ведь умерла.

Она снова утвердительно кивнула.

– Настенька, у нас очень мало времени. Я вообще не должна здесь находиться. Но я так соскучилась по тебе, моя милая девочка. – Она крепко обняла Настю.

– Я тоже, мам! Мне так не хватает вас с папой. А где папа? – В глубине души Настя испытывала целый фейерверк эмоций: радость от встречи, сжигающая боль от потери и потерянность от непонимания происходящего.

Мама погрустнела и опустила голову.

– Милая, нет времени объяснять, – мягко сказала она. – За этой дверью находится следующий этап для твоей души. После того как ты зайдешь внутрь, твоя земная жизнь закончится. Посмотри на живот.

Настя опустила взгляд, из пупка тянулась прозрачная золотистая нить. Она была натянута как струна и пряталась в темноте коридора с голубым стеклянным полом.

– Это твоя нить жизни, – продолжила мама. – Сейчас она связана с твоим телом, потому что в нем есть еще жизнь. Если ты войдешь в эту дверь, то нить порвется, и ты никогда больше не сможешь вернуться в свое тело.

Настя попыталась нащупать ту самую нить, но та ускользала и не давалась в руки. Она словно растворялась и собиралась заново множеством искрящихся огоньков. Нить была похожа на живой организм.

– Дорогая, у тебя есть выбор. Ты можешь пойти сейчас со мной и завершить земную жизнь. Или вернуться и продолжить путь. Нужно поспешить с выбором.

– Но… Как? – У Насти навернулись слезы. – Я ведь только начала взрослую жизнь. Устроилась на работу, познакомилась с хорошим парнем, стараюсь спасти душу призрака.

– Бедная моя девочка. – Мама сжимала Настины руки в своих ладонях. Они были холодными, но Настя все равно держалась за них. – Я тоже не хотела так рано уходить из жизни – еще столько всего было впереди. Мы с отцом собирались поехать на Байкал, я хотела сделать новую теплицу для перцев и сшить тебе голубое платье. Но здесь это кажется таким