Прикладная рунология - Дайре Грей

— Пошел вон!

Нет, слушать сейчас Его Праведная Светлость была не в состоянии. Вот потом, когда немного остынет и придет в себя…

— Ладно, — герр Шенбек вскинул руки, показывая, что они пусты, — я ухожу. Ухожу.

Напоследок он наградил меня многообещающим взглядом и только после соизволил закрыть за собой дверь. От облегчения я едва не упала там, где и стояла.

— Фройляйн Ланге!

Темнота в комнате начала стремительно развеиваться, но взгляд герцога не предвещал ничего хорошего. Как и тон голоса.

— Ваша Светлость? — ответить получилось спокойно, хотя внутри все дрожало от напряжения и усталости.

— Надеюсь, позже вы объясните мне, что у вас произошло! А сейчас прошу вас удалиться и привести себя в порядок!

То есть в разыгранный спектакль работодатель поверил не до конца. Жаль… Хотя бы кузена выставил, уже спасибо.

— Конечно, Ваша Светлость.

Оставшийся день я провела примерно так, как и хотела. Сначала в ванной, затем в кровати. Выпила успокоительных капель, оставленных мне лекарем еще в прошлый раз, и даже смогла поспать. Легче, правда, не стало. При одном воспоминании о Музее по спине пробегала дрожь. Мерещился запах алкоголя и крови. Крики людей. Выстрелы. Выходить из спальни не хотелось, и я попросила принести ужин в комнату. Сама устроилась в кресле у неразоженного по летней поре камина, плотнее закутавшись в самый теплый и мягкий халат. Несмотря на теплую погоду, меня знобило, и согреться удавалось с трудом.

В дверь постучали, и я разрешила войти, ожидая служанку с подносом. Даже не обернулась, желая спрятаться от всего мира. И едва не подпрыгнула, когда над головой раздался вопрос:

— Как себя чувствуете?

Герцог обошел кресло и поставил поднос с ужином на столик, а потом опустился в парное кресло напротив и вытянул ноги, явно не собираясь никуда уходить.

— Ужасно, — врать не хотелось. Как и соблюдать приличия, все же работодатель сам их нарушил, явившись в мою спальню в неурочный час.

— Я побеседовал с парой людей из Тайной полиции, — мягко произнес собеседник. — Мне рассказали, что произошло. И мне очень жаль, что вы оказались в самом эпицентре.

Мне тоже жаль, что я там оказалась. Но было еще несколько вопросов, требовавших ответов. И раз уж Герхард здесь…

— Зачем вы просили герра Шенбека приглядывать за мной?

На подносе остывал куриный бульон с травами и гренками, приготовленный явно специально для меня. Все же прислуга в доме герцога была внимательна и расторопна. Я взяла ложку и начала есть.

— Мы договорились. В ту ночь, когда я ездил во дворец. Георгу нужно было поймать фанатиков, мне — уберечь вас и Милисент от следствия, а Юстас… Пожалуй, он хотел помириться, вот и предложил помощь.

То есть он еще и сам вызвался. А представил все так, будто сделал одолжение. Вот ведь…

— Уберечь меня от следствия? Так это из-за вас прислали те бумаги?

Все постепенно вставало на свои места.

— Да. Императору нужен скандал как отвлекающий маневр. Я согласился доиграть свою роль до конца. Полагаю, сегодня все завершилось.

Скандал. Отвлекающий маневр. Как же все сложно…

— Спасибо, — выдохнула я, не зная, что еще можно сказать.

— Лучше объясните, что произошло между вами и Юстасом. Он правда вел себя… непозволительно?

Я поморщилась, не желая вспоминать, однако герцогу явно нужны объяснения. Мне бы они, конечно, тоже пригодились.

Вечером, на холодную голову, поступки моего спасителя выглядели иначе. Он дразнил меня. Провоцировал. Заставлял шевелиться. Отвлекал от происходящего вокруг кошмара. И, пожалуй, стоило бы поблагодарить его, если бы герр Шенбек не перешел черту и не начал говорить о Конраде.

Нет, стоило только вспомнить его издевательский тон и насмешки в карете, как гнев просыпался снова. Он заслуживал выволочки за свои слова. И он ее получил. Пусть и не в полной мере.

— Ваш кузен ужасен. Но… Он спас меня. И то, что происходило позже, было с моего согласия. Но не одобрения. И я не собираюсь позволять ему что-то подобное снова. Он заслужил быть изгнанным из особняка. И совесть меня не мучает. Простите, если вас задевают мои слова.

Герцог неожиданно усмехнулся.

— Нисколько. Мне не нравится, когда меня пытаются использовать без моего согласия. Но стоит признать, что лицо Юстаса в момент, когда вы его обвинили, было… Неописуемо.

И, судя по усмешке работодателя, он тоже получил некое удовлетворение. Ладно, намек я поняла, и больше не стану сталкивать герцога с родственниками. По крайней мере до тех пор, пока он не навредит мне.

— Ваш кузен совсем на вас не похож. Я имею в виду, на Сантамэлей. Вы, Великий герцог и император между собой схожи, а он…

Я умолкла, не зная, как объяснить смутное ощущение, будто бастард в императорской семье вовсе не Герхард.

— Юстас? — герцог удивленно приподнял брови. — Вы не знаете? Он — приемный.

Ложка едва не выпала у меня изо рта. Приемный ребенок у Великого герцога? Так вообще бывает?

— Моя тетушка… Так получилось, что у них с Кристианом нет своих детей. Поэтому дядя нашел Юстаса. Ему было десять. Не знаю, что случилось с его семьей, мы никогда не обсуждали то, что было до его усыновления. Хватало того, что у него есть дар. И он немного похож на Ивон внешне. Кажется, дядя сыграл на сплетнях о какой-то дальней родне, но правду никогда не рассказывал.

Великая герцогиня бесплодна? Смутно верится, что проблема в герцоге. Но почему он просто не развелся, как сделал бы любой другой аристократ? Не услал жену в провинцию? Нет, он нашел подходящего ребенка и привел его в свою семью в столь… разумном возрасте и воспитал его как собственного сына. Более, чем странно.

Зато теперь ясно, почему Шенбек. В аристократических семьях часто встречается несколько фамилий, но достаются они обычно младшим сыновьям. Старшие же чаше используют родовое имя. Однако, если речь идет об усыновлении… Только элементали знают, какие законы там действуют. По крайней мере, я точно не в курсе.

— Я как-то привык считать, что все вокруг знают подробности о моей семье, — продолжал задумчиво говорить Герхард. — Но вы меня удивили. Даже странно встретить человека, которому нет никакого дела до моих родственников.

Наверное, это потому, что меня всегда увлекало нечто иное. Рунология. Бабушка и ее история. Рофхогели…

Перед глазами вновь встал Конрад