Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VIII - Ваня Мордорский

Великие Карповые Озера были очищены. Храм Восьми Триграмм стал садом памяти. Здесь, у Жёлтой Реки, я уничтожил семь Иньских Жил из восьми.

Это лишь капля в море.

Поднебесная огромна. Это я уже знал, и где-то да должны быть другие Праведники, может где-то даже есть Святые, которые могут помочь, да и Бессмертные, глядя на Ли Бо могут быть не такими уж и бесполезными.

Но пока я был один. Со своей маленькой командой.

Тем временем мы пересекли Желтую Реку и черепаший панцирь скользил в воздухе, отбрасывая на землю тень, которая мерно двигалась по холмам и равнинам вслед за нами.

Я сидел в центре, скрестив ноги, и смотрел на проплывающие внизу пейзажи. Мы пересекали земли, которые когда-то были плодородными, а теперь выглядели заброшенными и дикими. Мелькали заброшенные деревеньки, к счастью без цзянши или Иньских жил.

Тишину нарушало только завывание ветра да редкие всплески недовольства Чунь Чу, которая огромными прыжками пыталась не отстать от нас.

Я посмотрел вниз. Каждое приземление жабы сопровождалось глухим ударом и облаком пыли. Она явно старалась изо всех сил, и в этом было что-то… трогательное. Древнее существо, которое тысячелетиями копило сокровища в своём болоте, теперь скакало следом за мной, потому что решило встать на путь изменения.

Я вздохнул и сосредоточился на внутренних ощущениях. Нужно было продолжать тренировку — спасибо Чунь Чу, в направлении тренировок происходили быстрые рывки вперед.

Радужная Ци текла по Меридианам, наполняя каждую бусину четок. В семи из них я уже успел запечатать Символы Очищения — мои любимые и наиболее универсальные, — во всяком случае, пока это было так. Восьмая бусина сопротивлялась, но, думаю, уже сегодня я сумею ее подчинить.

Создать Символ в полете оказалось сложнее, чем на земле. Хоть я и раньше это пробовал, но разницу заметил лишь сейчас, во время продолжительного полета.

Вибрации панциря, изменения в потоках воздуха, мое ментальное состояние после увиденного — всё это мешало тонкой работе с Ци. Но сейчас мне казалось, что если научусь делать это в воздухе, то на земле всё будет намного проще.

Одновременно с тренировкой этих восьми бусин, я позволил четкам кружиться вокруг меня медленными, размеренными кругами. Сто бусин двигались как живые, разделившись на несколько потоков — одни описывали широкие дуги над головой, другие струились вокруг торса, третьи плавно перетекали от одной руки к другой. Всё это давалось мне легко, я мог делать это «фоном», всё внимание было сосредоточено исключительно на бусинах с Символами.

Семь бусин были моим пределом на данный момент. Символы пульсировали внутри них радужным светом, готовые ринуться в бой. Я вспомнил как эффективно они работали против защиты медных цзянши.

Мой контроль над четками святого стал почти интуитивным. Я ощущал каждую бусину как продолжение собственного тела. Именно это и пыталась до меня донести Чунь Чу.

И несмотря на эти небольшие успехи, и даже закаленные, радужные Меридианы, мне было немного тоскливо, как дождливым осенним днем на лавочке без зонта, когда уже смирился с тем, что мокрый. Всё дело было в тех детях и культе Черной Луны.

Каждый раз, когда я закрывал глаза, перед внутренним взором всплывали образы того места — с цепями и колодками, где культ Черной Луны убивал детей для своих ритуалов.

Я не сторонник возмездия, но теперь это мне казалось хорошей идеей.

На мгновение меня пронзила вспышка почти неконтролируемого гнева. Впервые за много лет.

Четки тут же отреагировали на мое эмоциональное состояние, ускорив вращение. Нужно было успокоиться. Гнев — плохой советчик, особенно для Праведника.

Я попытался насладиться пейзажем внизу, перевести мысли туда, на природу.

Внизу под нами проплывали холмы, покрытые пожухлой травой. Жёлтая река блестела вдалеке. Мирный, спокойный пейзаж. Но теперь то я знал, что Желтая Река место, где творили свои черные дела секта Золотого Карпа и культ Черной Луны. И самое неприятное, что культ Черной Луны был лишь верхушкой айсберга. А Секта Золотого Карпа — лишь начало.

Мне нужно стать сильнее. Намного сильнее.

Я посмотрел на своих спутников. Хрули и Джинг, которые несколько месяцев назад были просто дикими лисицами, а теперь готовы драться с цзянши ради моих целей. Лянг, мечтающий стать драконом, но оставшийся со мной, чтобы спасти души своих сородичей. Ло-Ло, которая могла путешествовать куда угодно, но выбрала наше опасное предприятие. А сзади, делая огромные прыжки, следовала Чунь Чу — древняя жаба, которая переосмысливала всю свою жизнь, чтобы стать лучше и найти свой Путь.

Четки отреагировали на изменение моего настроения, начав двигаться более уверенно и ритмично. Восемь Символов… нет, ещё рано. Пока что мой предел — семь. Но скоро будет больше.

«Ты справишься», — тихо сказал Ли Бо, и в его голосе не было обычной иронии.

Ты про четки?

«Нет, Ван, я про всё вообще. Про цзянши и остальное. А знаешь, почему ты справишься? Потому что ты упрямый, как тот самый карп, который лезет вверх по водопаду. »

Потому что выбора нет. — ответил я, и чуть позже добавил, — Спасибо, учитель.

«Упрямый и дурной.» — добавил ложку дегтя в похвалу Бессмертный.

Я вздохнул.

— Ван, — осторожно окликнула меня Хрули, — ты… в порядке?

Я не ответил сразу. Просто продолжал смотреть, как бусины кружатся в воздухе. Это было на самом деле очень залипательно.

— Да, — наконец выдавил я. — Всё хорошо.

— Не похоже, — фыркнула Джинг, устраиваясь рядом поудобнее. — Ты даже не улыбнулся, когда Лянг пытался петь утром.

— Я вообще-то пел от души! — возмутился карп из кувшина. — И это была очень глубокая и философская песня о…

— О том, как ты станешь драконом и будешь есть только жемчужины? — перебила его Ло-Ло. — Мы уже слышали. Раз двадцать.

— Двадцать один, — поправила Хрули.

Я слушал их перепалку краем уха, но участвовать не хотелось. Внутри было… пусто. Нет, не совсем пусто. Скорее — тяжело. Как будто на душу положили холодный камень. Правда сейчас, благодаря лисам, на этот камень будто упал небольшой лучик света и начал его греть. Чуть-чуть.

Я посмотрел вперёд, туда, где за горизонтом должен был находиться храм Восхода. Именно так его назвал дух Лю Вэя в своих воспоминаниях.

Место, где он был счастлив. Где жила его семья. Где его жизнь оборвалась из-за жадности секты.

Где-то с полчаса мы летели молча, никто не пытался шутить, каждый просто смотрел вниз ища глазами храм.