Миссия в Сараево - Алим Онербекович Тыналин

Сейчас я никуда не поеду. Слишком темно, заблужусь. И главное, нужно убедиться, что взрыв произошел по плану, вовремя. Что Танкович мертв. Иначе миссия провалена.

Нужно дождаться шести утра. Увидеть взрыв. Убедиться.

Но где ждать? Здесь, на поляне, далеко. Взрыв будет слышно, но я ничего не увижу. Нужно место повыше, с обзором на лагерь.

Я огляделся. По краю поляны росли высокие сосны. Одна особенно мощная, старая. Толстый ствол, раскидистые ветви, саженей в пятнадцати от земли густая крона.

Отличное место для наблюдения. Оттуда будет видно лагерь, но меня никто не увидит.

Я подошел к сосне. Проверил нижние ветви, они крепкие, толстые. Можно залезть.

Снял пиджак, оставил на седле. Проверил нож за голенищем, на месте. Начал подниматься.

Обхватил ствол руками, уперся ногами. Подтянулся, нащупал первую ветку. Перехватил, подтянулся снова. Вторая ветка. Третья.

Поднимался медленно, проверяя каждую ветку перед тем, как наступить. Кора шершавая, смола липла к ладоням. Пахло хвоей.

Саженей десять от земли нашел удобное место. Две толстые ветви росли рядом, образуя что-то вроде сиденья. Я устроился между ними, прислонился спиной к стволу.

Отсюда отличный обзор. Сквозь хвою видна поляна внизу, дальше лес, еще дальше просвет, как раз там где лагерь. Не видно самих бараков, слишком далеко, но я увижу дым, огонь, когда будет взрыв.

Я устроился поудобнее. Достал часы из кармана. Уже полпятого. Еще полтора часа до взрыва.

Не слишком долгое ожидание. К тому же я привык ждать. Я мог сидеть неподвижно по двенадцать часов, высматривая цель. Терпение главное качество фидаи.

Я закрыл глаза. Не спал, просто отдыхал. Слушал лес. Ветер шумел в ветвях, слышался шорох листвы, где-то далеко ухнула сова, последний раз перед рассветом.

Холодало. Ночь уходила. Скоро рассвет.

Я открыл глаза. Небо на востоке за деревьями постепенно светлело. Бледная полоса, розоватая, как разбавленная кровь.

Я проверил часы. Пять сорок пять. Пятнадцать минут до взрыва.

Напрягся, всматриваясь в сторону лагеря. Сквозь стволы деревьев, сквозь утренний туман ничего не видно. Только серая мгла.

Ждал. Считал минуты.

Тишина.

Секунды тянулись. Десять. Двадцать. Тридцать.

Может, устройство не сработало? Может, механизм заело?

И вдруг послышался грохот.

Глухой, мощный, раскатистый. Земля дрогнула. Стая птиц сорвалась с деревьев, с криками улетела прочь.

Я смотрел в сторону лагеря.

Над лесом поднялся столб дыма. Черный, густой, быстро расширяющийся. Потом мелькнула оранжевая вспышка. Огонь.

Взрыв.

Получилось.

Я сидел неподвижно, смотрел на дым. Он поднимался все выше, клубился, расползался по небу.

Устройство сработало. Склад взорвался.

Но надо убедиться, что Танковича зацепило.

С дерева я не увидел подробностей. Слишком далеко. Нужно подойти ближе, посмотреть на лагерь. Увидеть результат своими глазами.

Я начал спускаться.

Ветка за веткой, осторожно, проверяя каждую опору. Хвоя царапала лицо. Внизу твердая земля, трава мокрая от росы.

Спрыгнул с последней ветки. Огляделся.

Поляна пустая. Звезда стояла спокойно, жевала траву. Подняла голову, фыркнула. Я подошел, погладил по шее.

— Умничка, жди меня здесь.

Повернулся, пошел через лес к лагерю.

Двигался быстро, но бесшумно. Я помнил, как ступать, чтобы не хрустнули ветки, не шуршала листва. Обходил кусты, петлял между стволов.

Запах гари становился сильнее. Дым ползал меж деревьев, серый и едкий. Жег глаза, горло.

Я слышал голоса. Крики. Кто-то командовал, кто-то ругался, кто-то стонал.

Я остановился за деревом. Осторожно выглянул.

Лагерь открылся как на ладони. Полсотни саженей до края поляны.

Склад больше не существовал. На его месте дымилась воронка. Обломки досок и бревен разбросаны по земле. Земля черная и обожженная. Из ямы поднимался густой, тяжелый дым.

Ближайший барак был разворочен. Стена со стороны склада снесена взрывной волной. Бревна торчали, как сломанные кости. Крыша провалилась внутрь.

На земле лежали два тела. Накрытые плащами. Видны только сапоги, торчащие из-под ткани.

Двое погибших.

Остальные бегали. Я насчитал четверых. Они метались по лагерю. Кто-то бегал с ведром, пытался тушить тлеющие бревна. Кто-то кричал, махал руками. Паника.

У штабного барака двое склонились над кем-то. Подняли. Один подхватил под мышки, второй за ноги.

Раненый.

Я напрягся, вглядываясь в него.

Широкие плечи. Офицерский китель, порванный, в кровавых пятнах. Голова откинута назад. Рука висела неестественно, сломана.

Танкович.

Лицо в крови. Неясно, дышал ли. Может, мертв. Может, без сознания.

Они несли его к повозке. Она стояла у края лагеря, лошадь привязана к столбу. Повозка уцелела, стояла слишком далеко от склада.

Один боевик бежал впереди, подскочил к повозке, опустил задний борт. Те, что несли Танковича, подняли безвольное тело, уложили в кузов.

Голова Танковича стукнулась о доску. Он не дернулся. Не застонал.

Мертв?

Нет. Один из боевиков наклонился, приложил ухо к груди. Выпрямился, крикнул что-то. Я не слышал слов, но жест понятен: «Жив!»

Значит, жив. Но тяжело ранен.

Боевик, который кричал, подбежал к повозке. Махал руками, показывал на дорогу.

— Везите в Шабац! К доктору! Быстрее!

Теперь я его услышал. Голос хриплый, испуганный.

Тот, что стоял у повозки, понятливо кивнул. Запрыгнул на козлы, взял вожжи. Хлестнул лошадь. Повозка тронулась, покатила по дороге прочь от лагеря.

Я смотрел вслед. Повозка удалялась, скрылась за деревьями. Танковича повезли в город. К врачу.

Выживет ли?

Я не знаю.

Но даже если выживет, покушение сорвано. Без Танковича боевики не смогут продолжать обучение. Без инструктора они никого не убьют. План провален.

Миссия выполнена.

Я поглядел на лагерь последний раз.

Четверо оставшихся бегали, пытаясь потушить огонь.

Все кончено.

Я отполз от куста. Поднялся, отряхнул колени. Повернулся, пошел обратно через лес.

Надо возвращаться. Уезжать отсюда. Добраться до Белграда, доложить Артамонову.

Я шел быстро. Солнце поднималось над деревьями. Началось утро. Лес светлел. Птицы снова пели, взрыв прошел, жизнь продолжалась.

Я обошел большое дерево, вышел на знакомую тропу. Еще сто шагов до поляны.

Впереди послышалось ржание.

Звезда.

Я ускорил шаг. Последние деревья, кусты.

Вышел на край поляны.

Остановился.

У лошади стоял человек.

Боевик.

Молодой. Лет двадцать пять. Темная рубаха, кожаный жилет. В руках винтовка, он держал ее поперек груди, стволом вверх.

Он стоял рядом со Звездой. Трогал седло. Заглядывал в седельные сумки. Осматривал их.

Я замер за деревом.

Боевик наклонился. Смотрел на землю. Увидел следы. Мои следы, я оставил их вчера, когда шел к лагерю.

Он выпрямился. Огляделся по сторонам. Взвел курок винтовки. Медленно повернулся, осматривая лес.

Искал меня.

Я прижался к стволу. Толстый ствол дерева полностью скрывал меня от его взгляда.

Боевик стоял настороже. Винтовка