Миссия в Сараево - Алим Онербекович Тыналин

Он посмотрел на меня.

— Возможно, вас скоро отзовут. Новое задание. Но сначала отпуск. Вы заслужили.

Я покачал головой.

— Мне нужно еще несколько дней. Уладить личные дела.

Артамонов прищурился. Затянулся сигаретой.

— Ваша переводчица?

Я не ответил.

Он понимающе кивнул.

— Будьте осторожны. Чувства опасная вещь в нашем деле. Привязанности делают нас уязвимыми.

— Знаю.

— Хорошо. — Он откинулся на спинку стула. — Три дня. Не больше. Потом ждите депешу из Петербурга. Приказ может прийти в любой момент.

Я кивнул. Допил коньяк. Поставил бокал на стол.

— Могу идти?

— Идите. Отдохните. Вы заслужили. — Артамонов улыбнулся снова. — Кстати, агент передал еще одну деталь. В лагере нашли связанного боевика. В лесу, у поляны. Без сознания, связанный собственными ремнями. Жив, цел. Только синяк на челюсти да шишка на затылке.

Он посмотрел на меня с любопытством.

— Ваша работа?

— Моя.

— Не убили?

— Не было нужды.

Артамонов медленно кивнул.

— Гуманно. Хотя рискованно. Он мог поднять тревогу раньше, чем вы уехали.

— Не поднял.

— Повезло. — Артамонов затушил сигарету в пепельнице. — Ладно. Идите. Увидимся через три дня.

Я поднялся, взял вещмешок. Пошел к двери.

— Александр Иванович, — окликнул Артамонов.

Я обернулся.

Он сидел за столом, смотрел на меня серьезно. Улыбка исчезла.

— Вы сделали великое дело. Помните это.

Я кивнул.

Вышел из квартиры. Спустился по скрипучей лестнице. Вышел на улицу.

Солнце светило все так же ярко. Дети играли во дворах. Торговцы кричали у лотков. Белград жил обычной жизнью.

Я шел по улице в приподнятом настроении.

Миссия выполнена. Война предотвращена. Петербург доволен.

Три дня свободы.

Я проведу их с Еленой.

* * *

Елена сидела у окна с книгой на коленях.

Вечерело. Солнце садилось за крыши Белграда, окрашивая небо в оранжевые и розовые полосы. В комнате становилось темно. Она зажгла лампу на столике рядом с креслом. Свет мягкий, желтый, отбрасывал тени на стены.

Сборник стихов Воислава Илича. Елена читала медленно, но слова не задерживались в голове. Мысли витали где-то далеко.

Александр исчез и не появлялся.

Она беспокоилась. Всегда беспокоилась, когда он исчезал. Вспоминала Стефана. Вспоминала, как ждала его тем вечером два года назад. Как он не вернулся.

Гнала эти мысли прочь. Александр не Стефан. Александр журналист, не боевик. Не полезет в опасность.

Но все равно беспокоилась.

В это мгновение раздался стук в дверь.

Елена вздрогнула. Отложила книгу, поднялась с кресла. Пошла к двери.

— Кто там?

— Почта!

Голос незнакомый, молодой.

Елена приоткрыла дверь.

На пороге стоял юноша в синей форме почтальона. Лет восемнадцати, худой, с веснушками на носу. В руках большая кожаная сумка через плечо.

— Письмо для Елены Йованович, — сказал он, протягивая конверт.

Елена взяла. Конверт обычный, белый. Без обратного адреса. Только ее имя, написанное четким печатным почерком.

— Спасибо.

Почтальон кивнул, развернулся, побежал вниз по лестнице. Шаги затихли.

Елена закрыла дверь. Вернулась в комнату, села в кресло. Повернула конверт в руках. Легкий. Внутри одна страница, не больше.

От кого?

Она вскрыла конверт, достала листок.

Бумага белая, плотная. Текст напечатан на машинке. Буквы ровные, четкие. Без подписи.

Елена начала читать.

«Александр Соколов русский шпион. Взрыв в Шабаце это его работа. Он использовал вас и вашу организацию. Майор Танкович ранен из-за него. Если не верите, спросите, где он был прошлую ночь».

Она перечитала еще раз.

Рука дрожала. Листок шелестел.

Нет.

Это не может быть правдой.

Елена опустила письмо на колени. Смотрела в стену. Сердце билось быстро, глухо.

Провокация. Австрийцы. Они хотят разрушить доверие между нами. Посеять подозрения. Классический прием.

Но…

Взрыв в Шабаце.

Она слышала о нем вчера. Новости мгновенно разлетелись по городу. Уничтожен учебный лагерь «Черной руки». Трое погибших, в том числе Гаврило Принцев. Танкович тяжело ранен, в госпитале. Диверсия. Австрийцы? Или предатель?

Никто не знал точно.

А вот Александр…

Где был Александр вчера?

Елена напряглась, вспоминая.

Кажется, он сказал, что едет в Ниш. Командировка. Статья о сербских беженцах из Боснии.

Елена схватила письмо снова. Перечитала.

Совпадение?

Может быть.

Но слишком много совпадений.

Она поднялась с кресла. Начала ходить по комнате. Из угла в угол. Нервно сжимала кулаки.

Вспоминала.

Александр всегда был уклончивым. Когда спрашивала о работе, о встречах, отвечал коротко, неохотно. «Служебные дела», «нельзя рассказывать», «редактор не разрешает».

Думала, что просто скрытный. Осторожный. Журналисты такие бывают.

Но теперь…

Она ведь знала. История с Милутиновичом все показала.

Слишком много совпадений.

Елена остановилась у окна. Смотрела на темнеющий город. Огни фонарей зажигались один за другим.

Нет. Не может быть. Александр не такой. Он добрый, заботливый. Любит ее. Целовал ее так нежно…

Но шпионы именно такими и бывают. Они входят в доверие. Притворяются. Играют роль.

Стефан предупреждал ее когда-то. Давно, в первые месяцы их знакомства. «Будь осторожна с людьми, которые задают слишком много вопросов. С теми, кто слишком быстро становится близким. Австрийская контрразведка использует таких».

А Александр…

Он спрашивал много. О «Черной руке». О Дмитриевиче. О планах. Она думала, что для статей. Для работы.

А если нет?

Елена сжала письмо в кулаке. Бумага смялась.

Это ложь. Должна быть ложь.

Но что, если это правда?

Тошнота подступила к горлу.

Она бросила письмо на стол. Отвернулась к окну.

Нужно кому-то показать. Кому-то, кто разберется.

Чирич.

Да. Чирич. Он умный, осторожный. Он поймет, что делать.

Она схватила письмо, сложила обратно в конверт. Надела шаль на плечи. Взяла ключи.

Остановилась у двери.

А если Александр придет, пока ее нет?

Что она ему скажет?

Ничего. Пока ничего. Сначала нужно разобраться. Показать письмо Чиричу. Пусть он решит.

Елена вышла из квартиры, заперла дверь. Спустилась по лестнице на улицу.

Вечер. Прохладно. Тускло горели фонари. Прохожие торопились домой. Где-то играла музыка, граммофон в соседнем доме.

Она шла быстро, почти бежала. Конверт жег пальцы сквозь ткань шали.

Чирич жил недалеко. Квартал от площади Теразие. Десять минут ходьбы.

Елена шла, не оглядываясь. Сердце стучало. Мысли метались.

Добравшись до дома Чирича, она поднялась по узкой лестнице на третий этаж.

Постучала.

Тишина. Потом шаги за дверью. Тяжелые, медленные.

Дверь открылась.

Чирич стоял на пороге в домашнем халате поверх рубашки. Густые волосы растрепаны. В одной руке книга, палец зажат между страницами, читал, когда она постучала.

Увидел ее. Брови поднялись.

— Елена? Что случилось?

Голос спокойный, но настороженный. Он редко получал визиты по вечерам. Тем более женские.

— Мне нужно с вами поговорить. — Голос дрожал. Она пыталась держаться, но не получалось. — Срочно.

Чирич отступил в сторону, пропуская ее.

— Входи.

Елена вошла. Он закрыл дверь, повернул ключ. Провел ее