Игра 2059. Книга 4 - Павел Михайлович Пуничев

когда в него пролетает полуторопудовая гиря с высоты пятиэтажного дома — это мало помогает. Ещё пара таких ударов и мой позвоночник осыпется трухой в мои новые свинцовые трусы. Перекинул щит на спину и рухнул на четвереньки, изображая из себя черепаху Тортиллу. Удар, хруст позвонков, встающих на свое место. Так не намного лучше, но всё же…

Удар, удар!

Рядом со мной плюхнулась на колени Белка, прикрывая своим щитом тех, на кого меня не хватило, и тут же, получив удар, охнула, чуть не ткнувшись носом в грязь. Я выругался, подставляя край своего щита под её, тут же получив ещё сразу три удара, чуть не отправивших меня в нокаут. И ещё один удар, от которого я совсем поплыл, после чего бомбардировка закончилась, а гора навалившихся на нас бронированных слизняков начала вылезать из своих домиков, демонстрируя в оскале под полмиллиона мелких острых зубов и пару горящих голодом глаз.

Всё на что у меня хватило сил, плюнуть в один из них и скомандовать:

— Зубр, ты как там, живой? Мочи этих уродов, я прикрою.

Кряхтя как столетний старик, подхватил с земли уроненный кем-то щит, поднялся на ноги, стараясь прикрыть ими и себя, и лежащих, и заработавшего потрошителем Зубра. Думаю, если бы сверху упал ещё хотя бы один снаряд, просто сломанными руками я бы не отделался, однако поток иссяк, а разозлённый внезапным нападением Зубр, превратился в вихрь, снося желатиновые головы улиток, как только они вылезали из-под панцирей или, разрубал сразу вместе с панцирем, если они с этим задерживались. Смог, на которого во время бомбардировки упала пара улиток ими тоже не удовлетворился, выбрасывая во все стороны гудроновые ложноножки, хватал ими противников и, несмотря на сопротивление, затаскивал их внутрь своей прожорливой утробы.

Вдруг он заперхал, будто подавившись вишнёвой косточкой, закашлялся, весь покрываясь большими, быстро лопающимися пузырями. Его тело буквально забурлило, выпуская в воздух большие клубы чёрно-зелёного едкого газа. Да и разрубленные Зубром улитки начали буквально на глазах разлагаться, окрашивая висящий над самой землей туман в такие же нерадостные цвета. И стоило этому туману коснуться лиц наших только начавших приходить в себя ударенных товарищей, как их тела скрутил неконтролируемый спазм, заставляя их задыхаться и надрывно кашлять.

— Да чтоб вас всех, черти драли…

Я метнулся к пострадальцам даже не почувствовав, как мне что-то легко ударило в плечо, зато, когда дёрнули вбок, у меня аж ноги в воздух подлетели, а когда приземлился на землю и вдохнул того же тумана, лёгкие обожгло огнем, заставляя слёзы брызнуть из глаз, а грудную клетку сжаться в мучительном спазме.

Стоило мне только приподняться на руках, как меня опять дёрнули, заставляя снова с головой нырнуть в туман. Кто бы знал, каких усилий мне стоило не втянуть хотя бы глоток воздуха в горящие от недостатка кислорода лёгкие… Приподнялся бросил быстрый взгляд на плечо, к которому прицепилась знакомая шишковатая паутина, рубанул по ней потрошителем, рванул застёжку на кармашке разгрузки, вытащил противогаз, приляпывая его к лицу, как смог разгладил складки пористой, прозрачной ткани по коже, стараясь не оставлять больших складок, куда мог бы проникнуть ядовитый газ. Впрочем активировавшись, она и сама растянулась, плотно облегая лоб щёки и подбородок. Попытался скривиться и у меня не получилось, чёрт, никогда не любил эти одноразовые штуки. Стандартные были гораздо удобнее, в этой же долбаной маске даже моргнуть было трудно, зато они занимали в кармане места не больше сложенной салфетки и целый час могли успешно противодействовать всем известным отравляющим веществам. Я вдохнул полной грудью, поразившись насколько сухим и безвкусным стал воздух, но главное, он не обжигал губительным огнём, и я снова мог действовать.

Занимался всем этим я не больше шести-семи секунд, однако за это время вокруг всё изменилось. Всё залил ядовитый газ, ещё оставшиеся в живых улитки тоже занялись отрыгиванием его ещё в больших количествах, а Зубр, единственный кто догадался прилепить себе такую же маску, метался из стороны в сторону, одновременно пытаясь усадить спиной к спине отрубившихся Хича и Миротворца, чтобы они перестали дышать низкостелящимся газом, сносил башки рыгающим улиткам и не дал уволочь в темноту бесчувственное тело Злорадного и сопротивляющейся Белки, которых загарпунили такими же лесками и теперь волокли вглубь леса с не до конца понятными намерениями.

Девушка освободилась сама, сильно побледневшего снайпера пришлось освобождать мне. Рубанул по леске, с натугой взвалил громоздкое тело на плечо:

— Хватай оружие, Зуб бери остальных и за мной.

Закряхтев не хуже меня, Зубр вскинул на плечи обоих и, утопая в мягкой почве, на подгибающихся ногах затрусил за мной. Я рванул подальше от разливающегося ядовитого облака, на открытое пространство, к единственному дереву, растущему прямо на берегу ручья. Чёрные воды омывали его корни, вымывая почву, превращая их в жгуты извивающихся змей или щупальца вздыбившегося осьминога, но сейчас это волновало меня меньше всего. Со своей фантазией я как-нибудь справлюсь, а вот реальные враги — это другое дело, а они не заставили себя долго ждать: за спиной с вершин деревьев начали сыпаться новые улитки, шлёпая своими телами по грязи совсем недалеко от нас, а вот около этого дерева их не было. Зато было что-то иное, нечто призрачно светящееся двигалось к нам сверху и снизу по ручью, а также оттуда, откуда мы пришли и со стороны кладбища, зажимая нас с четырёх сторон.

— Вот чёрт, давай сюда.

Подбежав к дереву, я увидел, что это древняя огромная изогнутая ива, толщиной в три обхвата, вот только когда-то в дерево ударила молния и полностью выжгла её изнутри, образовав вместительное дупло и оставив только внешние, наиболее крепкие и пропитанные соком стенки. С нашей стороны в нём была достаточно большая трещина, чтобы пропихнуть туда даже громоздкое тело Злорадного, и я, не раздумывая, так и поступил. Это хоть какая-то защита для бесчувственных тел. Скинул его внутрь, схватил за грудки, ставя на ноги и прижимая к стенке телами Хича и Миротворца. Теперь, если газ зальет даже всю землю, до их лиц он не достанет. Дупло было таким большим, что мы бы могли влезть туда все вместе, но мы ограничились, посадив на изгиб ствола только Белку, отобрали у неё пулемёт, вручили автомат, с приказом стрелять по всем кроме нас. И наконец, почувствовав за спиной хоть какую-то защиту и, понимая, что сейчас каждое мгновение на счету, развернулись лицом к противникам.

Три минуты спустя…

— А они не торопятся, — голос