За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

— Хочу!

— А давай руку, — улыбнулась старушка.

Покуда старушка вглядывалась в линии на ладони, Ждана рассматривала её лицо. Белая поволока затянула блёклые глаза старушки. Морщины углубились, сделав черты лица резкими. Жутко Ждане стало по-настоящему. Из доброй старушки Агафья в миг превратилась в бабку лютую, словно от злости коромыслом гнутою и молвила:

— Не качать тебе в люльке дитятко, не белить тебе пряжи вытканной. Бродить тебе за заборами, целовать тебе внучка ворона.

Ждана выдернула руку и сломя голову бросилась к дому, позабыв о вёдрах, слыша, как за спиной охает старушка, окликает её, извиняется…

Ворвалась Ждана в дом, о порог запнулась, и грохнулась на пол, больно ударившись носом. И зарыдала так, что чуть сердце матушки в клочья не разорвалось. Кинулась матушка к ней успокаивать да вызнавать, что же случилось. Как поняла, что её кто-то у родника напугал, схватила оглобли и рванула к источнику. Да только не было уже никого там. То ли старушка испугалась, то ли стыдно за свои слова стало, но уйти поспешила.

Ждана и слов достоверно припомнить не могла, что же ей предсказала старая женщина, но было в них нечто страшное. Это она почувствовала. С того дня начала она побаиваться от дома далеко отходить. Дальше двора носа и не казала. Стала её жизнь скучной становиться.

Болталась она как-то во дворе без дела, то за жучками наблюдала, то за бабочкой-белокрылкой следила. И привлек её внимание расщепленный пополам дуб, ветки которого поднимались высоко в небо. Обошла его кругом, насчитала двадцать пять шагов, и сразу мудрёной себя почувствовала. Матушка её не из простых была, не лыком шитая, наукам обучена. Детей своих и грамоте, и счёту учила.

Захотелось Ждане в расщелину дуба заглянуть, что как раз вровень с её ростом и заканчивалась. Притулила она полено большое, взобралась на него, заглянула. Внутри дерево полым оказалось и разлом глубже уходил, а на дне словно что-то блестело. Пригляделась Ждана и так и эдак. Точно белёсый камушек какой лежит. Пришлось ей второе полено тащить и башню строить. Всё равно достать не может. Тянулась, тянулась, поленья пошатнулись она головой в расщелину и ухнула. Зато камушек сходу ухватила. А вот развернуться пришлось попыхтеть. Зацепилась она за край, поднатужилась, подтянулась и шмякнулась с другой стороны дерева, выбравшись из расщелины. И давай добытым камушком любоваться. Камушек на мутное стеклышко походил с гранями мерцающими миллиардами цветов. Красивый дюже. Вскочила она и кинулась матери показать. Глядит, а дома-то нет. Дуб есть, она есть, а дома нет, словно и не бывало.

Обежала она вокруг дерева расщепленного. Ничего. Как же такое быть может? Защипало глаза от слёз.

«Ага! Сейчас! Не буду я плакать!» — убеждала она себя.

Принялась мать да отца кликать. Округу всю несколько раз обошла, тропинки-дорожки знакомые искала, но ничего не находилось. Из знакомого только дуб да родник, а вот местность чужая, дикая. И не заметила, как лицо её сморщилось, подбородок задрожал, а по щекам слёзы горькие потекли. Охватило её чувство отчаянное, что на веки вечные одна осталась, и мыслить более ни о чем не могла. Рыдала так долго, что сама притомилась. Тут и кушать ей захотелось.

«В лесу выросла, чай не пропаду!» — взбодрилась Ждана.

Умылась водой родниковой и пошла ягодки искать. И вскоре набрела на ежевичные заросли, наелась от души. Воротиться хотела к дубу, да дорогу найти не может. И туда ходила и сюда, направо, налево вертелась, что аж устала. В итоге решила вздремнуть. А там, может, мысля какая разумная в голову и придёт.

Разбудил её голос девичий и будто кто за плечо тронул:

— Ты чего тут спишь, девонька?

Разлепила она веки, глазами похлопала. Видит девушка на корточках возле неё сидит. Такая красивая, что залюбовалась Ждана ею. Кожа белая, глаза и волосы черные, а полные алые губы в улыбку растянуты. От такой радости — видеть человека, Ждана сама на шею к девушке кинулась и едва вновь не расплакалась.

— Ты что чадо человеческое заблудилось?

Ждана покивала. Отодвинула её девушка и в глаза ласково посмотрела:

— Идём, я тебя домой отведу. Расскажи-ка мне, дитя человеческое, как ты сюда попала-то?

Поведала она, как за камнем в древо полезла. Выбралась, а домой не воротится. И камушек показала. Взяла девушка камушек в руках повертела:

— Камушек тебе не простой попался. Его только молнии творят. Око камень называется. Для путешественников дюже полезное. Заволочет небо тучами ни солнышка, ни звезд не видать. Посмотришь через него, и снова звёзды и солнце приметишь, — вернула девушка камушек Ждане и спросила: — Неужто ты дочь охотника Державы, что живёт возле расщепленного дуба?

Ждана кивнула.

— И осенью родилась?

Она снова кивнула.

— И как тебя звать?

— Ждана.

Рассмеялась девушка. Звонко так, радостно.

— Имя тебе очень подходит.

— А ты моего батеньку знаешь? — поинтересовалась Ждана.

— Ну, как сказать. Дочку он хотел. У всех и просил о дочери. Выполнила я его желание. Уж больно редко у меня об этом просят. Не думала, что ты к тому же и ведающей окажешься.

— А это как ведающая?

— А вот как ты тут оказалась?

Ждана плечами пожала.

— То тоже! Не хорошее это место для живых. В этом лесу много кто обитает. Здесь можно потерять душу и заплутать навсегда. Ходить сюда нельзя.

— А ты как тут оказалась? Или ты не живая? — спросила Ждана.

Уж очень ей девушка по душе была, словно встретила человека, с которым знакома, но позабыла.

— И живая и не живая. Человек и не человек я. Ни к одному миру не привязана, могу ходить, где мне вздумается, — рассмеялась девушка.

— А как тебя звать?

Девушка остановилась и серьёзно так посмотрела на Ждану:

— Неужто не боишься меня?

— Чего это?

— Так значит не страшно моё имя узнать? — хитро улыбнулась девушка.

— Неа, — заупрямилась Ждана.

Но девушка не ответила, а через несколько шагов указала:

— Иди прямо. Вон за той сосенкой тропинка будет к твоему дому. А на прощание держи от меня подарок — посох рябиновый.

Ждана могла поклясться, что он сам собой из ниоткуда в руке девушки появился. А может, ей почудилось просто, или она была невнимательной, и он всегда там был?

— С ним можешь смело по лесу ходить и никого не бояться. Ну, давай прощаться.

Взяла Ждана посох и спросила:

— А ты тоже в