За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

каркнул и порывисто взлетел, издавая вопли и разрывая тишину вокруг замка. Богдан проследил за его удаляющимися полётом, а затем перевёл взгляд на пейзаж за окном. Под косыми лучами заходящего солнца всё казалось рельефней, выпуклее. Он вздохнул, закрыл окно и развернул свиток. А уже через секунду напряженно прикусил губу, не в силах сдержать дрожь в руках.

ПИШЕТ ТЕБЕ ЛУКЬЯН НЕПОГОДА.

ПОЛУЧИВ ТВОЁ ПОСЛАНИЕ, БЕССМЕРТНЫЙ, Я БЫЛ ПРЕМНОГО УДИВЛЁН. ИБО ТЕБЕ СЛУЖИТ ТА СИЛА, ТЕНЬ КОТОРОЙ ОТКРЫВАЕТ ПРОХОД В МИР ЯВИ. ИЗВЕСТНО ЛИ ТЕБЕ, ЧТО ВОРЛОСТ НЕКОГДА СЛУЖИЛ САМОЙ МАРЕ? ТАК ЖЕ, КАК И ОБРАТНАЯ ЕГО СТОРОНА, ИМЕНУЕМАЯ БОБОСАЙО.

В ТЕ ВРЕМЕНА Я ЕЩЁ ЖИЛ В ЯВИ, В ГОРОДЕ ПОД НАЗВАНИЕМ КИТЕЖ-ГРАД. ВСЕ ЕГО ЖИТЕЛИ НЕИСТОВО ЧТИЛИ БОГОВ. КОГДА НА ГОРОД НАПАЛИ ЧУЖЕЗЕМЦЫ, С МНОГОКРАТНО ПРЕВОСХОДЯЩИЕ СИЛОЙ, ОНИ СТАЛИ МОЛИТЬ БОГОВ О ПОМОЩИ. МАРА ПРИКАЗАЛА БОБОСАЙО ПОМОЧЬ ИМ. КАК МЫ ЗНАЕМ, У СИЛ НАВИ СВОИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПОМОЩИ.

КАЖДУЮ ДЕКАДУ, КОГДА СВЕТИЛО НАХОДИТСЯ РОВНО НАД ГОЛОВОЙ НА СЕМИ ХОЛМАХ БОБОСАЙО, ПОЯВЛЯЕТСЯ КИТЕЖ-ГРАД И СТОИТ ТАМ, ПОКУДА СОЛНЦЕ НЕ СДВИНЕТСЯ ДАЛЬШЕ ПО КРУГУ. ЕСЛИ ПЕРЕЙТИ ЧЕРЕЗ МОСТ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА В ЭТО ВРЕМЯ ПОПАДАЕШЬ В ЯВЬ. ГОРОД БУДЕТ ТАМ ПОСЛЕЗАВТРА.

И ПОМНИ О СВОЕМ ОБЕЩАНИИ, БЕССМЕРТНЫЙ

Упоминание Ворлоста навело на некие мысли. В голове всплыли недавние слова Златана: «Стоило Богдану воротиться, ты предпочла в раз скрыться… не один храню секреты.»

Возможно, Перуница действительно что-то скрывает? Отчего она так категорично отрицала любовь, которая, как утверждал Златан, дарует свободу. Но зачем ей обманывать его? Он должен с ней поговорить!

Найти кого-то, кто не желал, чтобы его нашли было не так просто. Богдан кинул свиток на стол и склонив голову зашептал:

— Из земли поганой, из-за моря-окияна я тебя призываю. Приползай ползун змий Полоз с тремя головами, с тремя коронами, — тени в комнате задвигались, вытянулись, превращаясь в полчище змей. Их изумрудные глазки заблестели в полумраке. — Открой тайну сокрытую через дело моё, через слово моё. Вдоволь кровушкой я тебя напою.

Высунули змеи языки, разом зашипели и поползли в небольшую щель под дверью. Богдан, дверь отворив, вслед вышел. Ползут змеи по стенам, по полу, шипят. Богдан за ними следует. По коридорам да поворотам, по лестницам вечно изменяющегося замка. Вскоре змеи плотно обвились вокруг одного косяка.

Богдан постучал. Ему не ответили. Он распахнул дверь и успел узреть, как Ворлост запрыгивает в круг, как проход, ведущий куда-то ещё. Не успел его и окликнуть, как круг схлопнулся. Он огляделся. В покоях было пусто. Внимание привлекло веретено, продолжающее катится по полу и разматывающее нить пряжи за собой, словно его второпях бросили.

«Неужели Перуница избегала встречи с ним?» — удивленно подумал он.

За спиной зашипели призрачные змеи, требуя свою плату. Богдан достал из-за пояса ножик и полоснул по ладони. Затем сжал кулак, ускоряя кровотечение. Змеи выхватывали капли крови, и довольные, исчезали на глазах. Богдан наколдовал отрез чистой ткани и перевязал руку. Чуть поразмыслив, он решил не залечивать рану самому, а отдаться в заботливые руки Миры, заодно поделиться полученным ранее известием. Выяснить, что скрывает Перуница, у него будет полно времени потом. А вот чтобы успеть к появлению Китеж-града, следовало выдвинуться уже завтра, спозаранку.

Вернувшись обратно, он постучал в дверь раз, другой, третий. Мира не отзывалась. Он толкнул дверь проверить, в покоях ли она, и в ту же секунду его обдало холодным потом. В стене зиял проход со ступенями, освещенными святящимися лилиями, что вели вниз.

«Но почему?!» — вскричало всё внутри у него.

Мира не могла второй раз купиться на обман Горды. К тому же сейчас только вечерело. Да и Горда не смогла бы сама вырвать розовый куст. Неужели снова зачах? Или ей кто-то помог?

— Златан! — громко позвал он.

Бородача не пришлось долго ждать:

— Случилось чего? — сразу спросил он, появившись возле Богдана.

Быстро оценив обстановку Златан выдал, развеивая его сомнения:

— Её кто-то увёл.

В тоже мгновение Богдан обратился чёрным туманом и ринулся вниз по проходу. Имея способность свободно передвигаться в стенах замка, Златан уже ожидал его на выходе. Быстро оглядевшись, становилось понятно, что вырваны сразу несколько кустов дикой розы.

— Здесь кровь, — заметил Златан.

Сердце Богдана сжалось от ужаса, во рту пересохло от волнения. Было отчаянно страшно озвучить свои предположения и обратить их в слова. На подрагивающих ногах он двинулся за Златаном по кровавому следу, что узкой полоской уходил в сторону от стены и скрывался за кустами крыжовника. Они шли довольно продолжительное время, сумерки вокруг успели сгуститься, а кровавый след расшириться.

— Там! — указал Златан.

Они поспешили к бездвижно лежащей девушке. Богдан не смог сдержаться и выдохнул от облегчения, когда понял, что это не Мира, а Горда. Хотя об этом он скорее догадался, чем действительно узнал её. Она потеряла своё человеческое обличие. Вместо ног из-под сарафана, залитого кровью, высовывался довольно мощный рыбий хвост. Большие изменения коснулись лица. Теперь оно лишь отдалённо напоминало человеческое, вытянулось и заострилось, образовав широкий рот, наподобие щучьего, с человеческими глазами навыкате над ним.

— Бес-смертный, по-мо-ги, — прошелестела она. — Сними… сни-ми его.

Она подняла руки, сплошь залитые кровью, и попыталась ухватить украшение на её шее ободранными до костей пальцами. Богдан пригляделся, серебряное украшение, словно пила, отделяла голову от тела при её движениях. Он крепко ухватился за перемазанный кровью металл и аккуратно рванул, разрывая мелкие кольца. Затем передал его Златану. Тот оглядел и пояснил:

— Калёное железо. Оно губительно для русалок.

— Он… он обманул меня…скрыл его серебром и глаз отвёл, — еле-еле прошептала Горда.

— Кто он? — потребовал ответа Богдан.

— Про-шу отнеси меня к озеру…Я…я всё…скажу

— Кто он? — повторил он. — Отвечай здесь и сейчас!

— Вла-димир.

Он понятия не имел, о ком она говорит. Поняв это, Горда, превозмогая себя, пояснила:

— Сын князя Всеволода из Нового града… мой живой муженёк, — усмехнулась она, одновременно поморщившись от испытываемой боли. — С ним был брат Миры.

— Василёк? — удивился Богдан и задал вопрос, которого боялся больше всего: — Она ушла с ними добровольно?

— Не знаю. Со мной поступили подло сразу же, как я открыла проход, — голос её перестал прерываться и зазвучал чуть более уверено.

Богдан не желал верить, что Мира покинула его по собственной воле. От одной только мысли об этом неприятно защемило в груди. С другой стороны, почему ей не пойти с братом, который явился за ней в саму Навь. Но неужели она думала, что он бы её не отпустил? Попрощаться бы с ней, сказать последний