Однажды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

Урса пошатнулся. Несколько водных вихрей ударило его в бок, и Медведь чуть было не упал, сбивая огромными лапами тех маридов, которые подлетели слишком близко.

Но тут Балам ударил Агареса в спину хвостом, и старик рухнул.

Увидев, что хозяин повержен, Тимсах взревел и начал меняться. Шея вытянулась, вокруг головы возник перепончатый воротник, унизанный иглами. Чешуя его теперь отливала стальным блеском, а на конце массивного хвоста появился похожий на молот нарост. Лапы тоже удлинились, Тимсах рос, всё больше походя на огнедышащего дракона.

Волна накрыла задние лапы Медведя: морские хозяева поднимали шторм, нагоняли ветер. Вода с шипением разбивалась об окружавший детей огонь. Магия сьор была слишком слаба против магии Балама.

Урса снова взревел: выпустив столп огня из пасти, Тимсах впился зубами в его бок, одновременно с этим нанося удары хвостом. Игольчатый воротник аллигатора вонзался в Медведя, вырывал клочья скомкавшейся шерсти, оставлял на его теле огненные борозды. Крокодил увеличился до огромных размеров, но всё равно был раза в четыре меньше Урсы.

Ястребы Балама и Агареса бились в воздухе.

Поверх шума и ужаса Марта слышала трескучий голос ифрита, который продолжал читать заклинание.

– Это мы даём Урсе силу! – крикнул вдруг Цабран.

8

Земля пружинила под ногами, подбрасывала вверх, и Яртышников, упав, с ужасом смотрел, как складываются вокруг жилые корпуса – словно сильная рука невидимого младенца разбрасывает детские кубики. Бетон, из которого были построены здания, стал хрупким, как фанера. Василий Викторович поднялся, пробежал пару шагов, но снова упал.

К третьему корпусу бежал Пашуля.

– Света! Света-а!!! – орал он, но ливень и ветер уносили его слова куда-то вбок.

С дорожек смыло хвойные иглы. Вымазавшись в коричневой глинистой грязи, Яртышников всё же встал. Мимо промчалась собака участкового.

Позже мозг Василия Викторовича милосердно стёр память об этом дне. Но однажды, много лет спустя, уже будучи на пенсии, он попал в грозу и, отчаявшись найти укрытие, смиренно подставил дождю лицо. В этот самый миг он вспомнил, что собака, нёсшаяся в третий корпус на космической скорости, пылала: шерсть её искрилась, из пасти вылетало пламя. «Она загорелась из-за пожара в столовой», – подумал Василий Викторович, и мысль эта, отвергнутая как глупость, мгновенно была забыта.

Собака впрыгнула в окно с разбегу. Распахнутая рама задребезжала, из неё посыпалось стекло. Яртышников, оскальзываясь, бежал по мокрой траве. Вокруг трясло, как в самолёте во время турбулентности.

В окне появилась Ребрикова: щёки её горели, веки опухли.

– Василий Викторович… – успела сказать она, и всё пошатнулось вбок. На стене появилась глубокая трещина.

– Давай, давай! – Пашуля помогал ей перелезть через подоконник. Хорта толкала сзади. Боковым зрением Василий Викторович увидел, что корпус начал складываться со стороны подъезда, изрыгая из себя столпы бетонной пыли.

Они не могли друг друга подбадривать или что-то говорить – они молча тянули девочку из окна. Наконец она тяжело упала на них. Яртышников услышал за собой грохот и треск и быстро перевернулся так, чтобы Ребрикова оказалась на земле под ним. На спину ему летели ошмётки, доски и осколки. На ногу упал бетонный куб, и Василий Викторович сразу понял: перелом. Пыль забивала ноздри, было нечем дышать. Но дождь быстро превращал её в грязь, которая потоками текла вокруг них.

– Ты как?

Ребрикова в испуге смотрела на него:

– Собака успела выпрыгнуть?

– Я не видел, – честно ответил Яртышников. Боль от сломанной ноги была такой сильной, что он застонал.

– Нет, – Пашуля прикрывал голову, – собака осталась в палате.

9

Цабран был прав. Сила, проходившая по ним, как по проводам, поступала Урсе. С ней и сьоры, и мариды, и крокодил Агареса были ему нипочём.

– Нам надо выбраться из огненного круга!

Медведь с размаху ударил Тимсаха по голове, схватил его лапами поперёк туловища и поднял в воздух, пытаясь разорвать пополам. Глаза Урсы горели уже ярким, красным, сильным.

– Представь, что ты летишь! – крикнул Цабран Марте. – Крылья за своей спиной представь!

Марта попыталась сосредоточиться, но это было сложно. Она ощутила, что что-то изменилось: Балам, поставивший ногу на спину Агареса, молча и торжествующе смотрел на Урсу.

Он закончил читать.

Медведь откинул Тимсаха в кусты, словно надоевшую игрушку. Он распрямился и, сытый, победно заревел. Балам засмеялся. Бросив Агареса и детей, он кинулся вперёд, чтобы оседлать своего второго слугу. Урса наклонился, протянул к нему лапу и посадил себе на загривок.

Марта в ужасе застыла. Всё было кончено. Воссоединившись, слуга и хозяин теперь сожгут их и всё вокруг, испепелят и ту, и эту стороны… ей показалось, или…

Медведь, стоявший на задних лапах, сделал неуверенный шаг назад, как если бы кто-то потянул его за невидимый поводок. Он оступился, как будто напоролся на острые камни в воде, неуклюже взмахнул передними лапами – и вдруг с оглушительным грохотом упал почти на то же место, где пролежал все эти тысячи лет, подняв огромную волну, ушедшую к горизонту. Глаза его закатились, голова медленно начала погружаться под воду. Десятки сьор осторожно подплыли к нему и принялись ворожить.

– Ты ошибся, Балам! – громом прозвучал голос Агареса. Он, целый и невредимый, снова восседал на Тимсахе. – Ненастоящая книга у тебя! Всего лишь отражение, бывшее там. Истинная әфсенүләр китабы по эту сторону находится. Искажённым заклинанием, тенью истинного, нельзя Медведя поднять!

– НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ! Ты! Ты! Ты! – Не в силах от ярости вымолвить больше ничего, Балам кубарем скатился со спины обмякшего Медведя и кинулся на Агареса. Марта заметила довольную улыбку на лице старика: теперь они с Тимсахом были явно сильнее.

– Марта, прошу тебя, – Цабран не замечал происходящего вокруг, – не отвлекайся. Ты должна полететь! Закрой глаза!

Марта на этот раз попыталась сосредоточиться по-настоящему. Сила, невиданная сила шла из земли, ах, если бы только можно было её удержать! Марта представила, что ажурные крылья, как в сказках про фей, растут у неё из спины. Розовые, полупрозрачные. Стрекозьи. Она мысленно задвигала этими крыльями, одновременно стремясь макушкой вверх. Открыла глаза, посмотрела назад: крыльев не было.

– Отлично! – радовался Цабран. – Получилось!

Она увидела, что висит сантиметрах в двадцати над землёй, а Цабран с Пролетовой вытянули свои руки вверх, чтобы не разбить знак. Цабран подлетел к ней.

– Теперь бери Майю под мышки! – командовал он. – Быстрее, пока не прошло!

Схватив Рыжую с двух сторон, они приподнялись над огненным кольцом Балама. Марта чувствовала, что она на пределе. Они разорвали знак,