Эмбрион - Эдуард Сероусов

Елена знала источник. Она чувствовала, как сознание ребёнка фокусируется, направляя энергию, формируя вероятностное поле, которое материализовалось как видимый феномен.

– Это он, – тихо сказала она. – Мой ребёнок. Он создаёт отвлекающий манёвр.

На мониторе слежения они видели, как два беспилотника изменили курс, направляясь к атмосферной аномалии – очевидно, привлечённые необычным явлением.

– Это… невероятно, – прошептал Северин. – Прямое влияние на квантовое поле, создающее макроскопический эффект. Теоретически это возможно, но требует невероятного контроля и понимания квантовой механики.

– Для него это интуитивно, – сказала Елена, чувствуя странную гордость, смешанную с благоговейным трепетом. – Как для нас дыхание или ходьба.

Северин воспользовался отвлечением, уводя вертолёт дальше на запад, теперь уже прямым курсом к норвежской границе. Беспилотники продолжали кружить вокруг атмосферной аномалии, которая медленно затухала, сделав своё дело.

– Мы оторвались, – сообщил Северин после нескольких минут напряжённого полёта. – Но они, вероятно, вернутся к поиску, как только аномалия исчезнет. Нам нужно пересечь границу до этого.

Елена откинулась в кресле, внезапно ощущая сильную усталость. Создание квантовой аномалии, очевидно, потребовало значительных энергетических затрат не только от ребёнка, но и от неё. Сознание плода тоже затихло, как будто восстанавливая силы после интенсивного усилия.

Анна заметила её состояние и с беспокойством проверила показатели на медицинском мониторе.

– Твоё давление повышено, – сказала она. – Тебе нужно отдохнуть.

– Я в порядке, – ответила Елена, хотя её голос звучал слабо. – Просто… это потребовало много энергии.

– Мы будем на месте через два часа, – сообщил Северин. – Там у нас будет всё необходимое медицинское оборудование и безопасность.

Елена кивнула, закрывая глаза. Сознание ребёнка внутри неё было тихим, но присутствующим – как тёплое, пульсирующее ощущение, напоминающее о связи, которая теперь определяла её существование.

Мир вокруг них трансформировался, реальность менялась на фундаментальном уровне, и они летели навстречу неизвестному будущему, которое уже начало проявляться в настоящем.

А где-то позади них Кузнецов и его люди продолжали поиск, теперь более настойчивый, более отчаянный – поскольку они тоже чувствовали приближение критической точки, момента, когда правила игры изменятся навсегда.

Гонка со временем и судьбой продолжалась, приближаясь к своей кульминации.

Глава 13: Первая катастрофа

Научный комплекс Северина был построен внутри скалы, в отдалённой части Северной Норвегии, недалеко от фьорда Люнген. Со стороны он выглядел как небольшая исследовательская станция для изучения северного сияния – обычное здание с антеннами и метеорологическим оборудованием. Но основная часть комплекса находилась под землёй, в бункере, вырубленном в скальной породе ещё во времена Холодной войны и позже модифицированном для научных целей.

Им удалось пересечь российско-норвежскую границу без инцидентов, летя на минимальной высоте через малонаселённые районы. Квантовый резонатор Северина продолжал маскировать их от специализированных средств обнаружения, а обычные радары не представляли проблемы благодаря модификациям вертолёта.

Когда они приземлились на небольшой площадке рядом с комплексом, их встретила небольшая команда учёных и медицинский персонал. Елену сразу поместили в хорошо оборудованную медицинскую лабораторию, где провели тщательное обследование. Её состояние было стабильным, но доктора обнаружили признаки стресса и повышенной активности в определённых областях мозга, связанных с обработкой сенсорной информации и временно-пространственной ориентацией – тех самых областях, которые были активны во время её коммуникаций с ребёнком.

– Ваш мозг демонстрирует паттерны активности, которые я никогда раньше не видел, – сказал доктор Эрик Нильсен, главный нейрофизиолог комплекса, изучая результаты сканирования. – Как будто некоторые нейронные сети функционируют в нестандартном режиме, создавая новые типы связей.

– Это результат квантовой запутанности с плодом, – объяснила Елена. – Моё сознание адаптируется к новому типу коммуникации.

– Фасцинирующе, – доктор Нильсен выглядел искренне заинтригованным. – С научной точки зрения, это открывает новые перспективы для понимания пластичности мозга и квантовых аспектов сознания.

После обследования Елену разместили в комфортабельных жилых помещениях, где к ней присоединились Анна, Баранов и Северин. Комната была оборудована всем необходимым для отдыха и работы, включая компьютерные терминалы с доступом к научной базе данных комплекса.

– Чувствуешь себя лучше? – спросила Анна, садясь рядом с сестрой на диван.

– Да, – кивнула Елена. – Физически я в порядке. Но ментально… это сложно описать. Как будто моё сознание постоянно существует в двух состояниях одновременно – в обычной реальности и в квантовом пространстве, где общается с ребёнком.

– Это должно быть утомительно, – заметил Баранов.

– Иногда, – признала Елена. – Но также… расширяющее. Я начинаю видеть и понимать вещи, которые раньше были за пределами моего восприятия.

Северин подошёл к компьютерному терминалу и активировал главный экран.

– Думаю, вам нужно увидеть текущую ситуацию, – сказал он серьёзно. – То, что происходит в мире, пока мы здесь.

На экране появилась карта мира, покрытая пульсирующими точками разных цветов, сконцентрированными в определённых регионах. С каждой секундой точек становилось всё больше, их пульсация усиливалась.

– Это в реальном времени? – спросил Баранов.

– С задержкой примерно в час, – ответил Северин. – Связь становится всё более нестабильной, и нам приходится агрегировать данные из различных источников. Каждая точка представляет зафиксированную квантовую аномалию – ситуацию, когда квантовые эффекты проявляются на макроскопическом уровне.

– Их так много, – прошептала Анна, глядя на карту.

– И становится больше с каждым часом, – кивнул Северин. – Но самое интересное не в количестве, а в паттерне распространения.

Он активировал другую функцию, и на карте появились линии, соединяющие различные точки, формируя сложную сеть.

– Видите? Аномалии не случайны. Они образуют определённую структуру, почти как нейронная сеть, распространяющаяся по планете.

Елена внимательно изучала карту, и внезапно она почувствовала, как сознание ребёнка активизируется, передавая ей новое понимание:

Это не просто серия изолированных инцидентов, а единый, связный процесс – квантовая сеть, формирующаяся в ткани реальности. Каждая аномалия – как нейрон в глобальном мозге, создающем новую форму сознания. Не человеческого и не искусственного, а квантового – возникающего из взаимодействия всех форм сознания с квантовым полем вселенной.

– Это похоже на эмерджентную систему, – медленно сказала Елена, передавая полученное понимание. – Как будто сама реальность развивает новый уровень организации, новый тип… сознания.

– Вы имеете в виду, что эти аномалии – не просто физические явления, а проявления какого-то более глубокого процесса? – уточнил Северин.

– Именно, – кивнула Елена. – Ребёнок показывает мне, что квантовый разрыв – это не просто нарушение в физических законах, а эволюционный скачок в самой структуре реальности. Переход от детерминистической, линейной парадигмы к вероятностной, нелинейной.

– Это объясняет характер технологических сбоев, которые мы наблюдаем, – задумчиво сказал Баранов. – Они не случайны и не хаотичны. Они следуют определённому паттерну, как будто тестируя различные системы, исследуя их пределы и возможности.

Северин переключил экран на новостную ленту. Заголовки