Эмбрион - Эдуард Сероусов

Елена почувствовала, как по её спине пробежал холодок. Ребёнок показывал ей образы этой критической точки – мир, где физические законы становятся более гибкими, где причина и следствие могут меняться местами, где прошлое, настоящее и будущее существуют в сложной квантовой суперпозиции.

– Это действительно произойдёт? – тихо спросила она. – Такая фундаментальная трансформация физической реальности?

– Уже происходит, – ответил Северин. – Пока только на микроуровне, в изолированных локациях, в кратковременных флуктуациях. Но тенденция очевидна и экспоненциальна. Мои модели предсказывают, что через 48-72 часа эффекты станут заметны повсеместно.

– И что тогда? – спросил Баранов. – Конец физического мира, каким мы его знаем?

– Нет, – покачал головой Северин. – Скорее, его эволюция в более сложную, многоуровневую структуру. Физические законы не исчезнут, но станут более… контекстуальными, зависящими от состояния сознания наблюдателя. Реальность станет более интерактивной, более чувствительной к ментальным процессам.

– Звучит как магия, – заметила Анна.

– Любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии, – процитировал Северин известное высказывание. – И любой достаточно глубокий квантовый эффект неотличим от мистического опыта.

В этот момент один из мониторов издал предупреждающий сигнал. Северин быстро подошёл к нему, изучая данные.

– Квантовые флуктуации усиливаются, – сказал он. – И… у нас гости. Беспилотник, сканирующий территорию в пяти километрах отсюда.

– Кузнецов? – напряжённо спросила Елена.

– Возможно, – кивнул Северин. – Мой квантовый резонатор блокирует прямое сканирование, но они, очевидно, используют старомодные методы поиска – визуальное наблюдение, тепловые сигнатуры.

– Мы должны уходить, – решительно сказал Баранов.

– Согласен, – Северин уже начал выключать оборудование и собирать самое необходимое. – Мой вертолёт припаркован в укрытии в двух километрах отсюда. Он модифицирован для минимальной радарной и тепловой сигнатуры.

– Вертолёт? – удивилась Анна.

– Самый эффективный транспорт в этой местности, – пояснил Северин. – И единственный способ добраться до моего комплекса в Норвегии. Он специально оборудован для медицинского транспорта, так что доктор Соколова будет в безопасности.

Они быстро собрали самое необходимое, загрузили оборудование и подготовились к отъезду. Северин активировал последовательность на центральном компьютере, которая, по его словам, должна была стереть все данные и инициировать протокол самоуничтожения после их ухода.

– Жаль терять станцию, – сказал он, – но нельзя рисковать тем, что эти данные попадут к Кузнецову или другим, кто мог бы использовать их с неблаговидными целями.

Они вышли через задний выход и двинулись по узкой тропе, ведущей вглубь леса. Елена шла между Анной и Барановым, которые поддерживали её с обеих сторон. Несмотря на улучшение её физического состояния, беременность в сочетании с эмоциональным и ментальным стрессом делали каждый шаг усилием.

Тропа петляла между деревьями, поднимаясь и опускаясь по холмистой местности. Несколько раз они останавливались, чтобы отдохнуть и позволить Елене перевести дыхание. Северин шёл впереди, регулярно проверяя небольшое устройство, которое, по-видимому, отслеживало движение беспилотника.

– Он кружит в двух километрах к западу, – сообщил он во время одной из остановок. – Пока что наш маршрут безопасен.

Когда они продолжили путь, Елена почувствовала странное ощущение – как будто реальность вокруг них стала более тонкой, более прозрачной. Через листву деревьев просвечивало небо, но оно выглядело не совсем обычным – немного более насыщенным, более глубоким, как будто за привычной голубизной скрывался другой, более сложный цвет.

Она моргнула, и видение исчезло. Но ощущение осталось – чувство, что мир вокруг них начинает меняться, что сама ткань реальности становится более податливой, более восприимчивой к влиянию сознания.

Сознание ребёнка активизировалось, передавая не конкретные образы или мысли, а общее понимание: то, что они переживают, – это только начало. Квантовый разрыв расширяется, проникая во все аспекты реальности, трансформируя не только физические системы, но и саму природу восприятия и опыта.

Через полчаса ходьбы они достигли небольшой поляны, где под маскировочной сеткой скрывался компактный вертолёт с обтекаемой формой, явно модифицированный для специальных целей.

– Bell 429, – объяснил Северин, снимая сетку. – С модификациями для уменьшения шума и тепловой сигнатуры. Может лететь на низкой высоте, под радарами.

Они быстро загрузили оборудование и заняли места. Вертолёт был оборудован внутри как небольшая летающая лаборатория, с местом для пациента и базовым медицинским оборудованием. Елена расположилась на специальном кресле, которое можно было трансформировать в лежачее положение в случае необходимости.

Северин занял место пилота, надевая гарнитуру. Баранов сел рядом с ним в качестве второго пилота, хотя было очевидно, что его опыт в этой области ограничен. Анна осталась с Еленой в пассажирском отсеке.

– Всем пристегнуться, – скомандовал Северин. – Мы попытаемся взлететь максимально тихо и держаться низко над деревьями, чтобы минимизировать шансы обнаружения.

Лопасти начали вращаться, сначала медленно, затем всё быстрее. Вертолёт поднялся в воздух с удивительно низким уровнем шума – явно результат модификаций Северина.

Они поднялись над деревьями всего на несколько метров и сразу взяли курс на северо-запад, в сторону норвежской границы. Через боковое окно Елена могла видеть озеро Янисъярви – идеально круглый метеоритный кратер, заполненный водой, который с высоты выглядел как око, смотрящее в небо. Странное, почти мистическое ощущение охватило её – как будто они покидали не просто географическую точку, а символический порог между старым миром и новым.

Вертолёт летел над бескрайним карельским лесом, держась на минимальной высоте. Северин вёл машину с очевидным мастерством, огибая холмы и следуя естественным контурам местности, чтобы минимизировать шансы обнаружения.

Внезапно его голос прозвучал в наушниках, которые они все надели для коммуникации:

– У нас компания. Два беспилотника, движущиеся в нашем направлении с востока.

Елена почувствовала, как её сердце ускоряет ритм. Сознание ребёнка тоже активизировалось, передавая ощущение опасности, но не паники – скорее, решимости и фокуса.

– Они нас видят? – спросила Анна, её голос был напряжённым.

– Пока нет, – ответил Северин. – Но они сканируют территорию широким радиусом. Мне придётся изменить курс.

Вертолёт резко повернул, уходя дальше на север. Елена схватилась за поручни, чувствуя, как перегрузка давит на неё. Анна протянула руку, стабилизируя её в кресле.

– Мы оторвёмся от них? – спросил Баранов.

– Возможно, – ответил Северин, его голос был сосредоточенным. – Но они, вероятно, отслеживают все воздушные объекты в регионе. Нам нужно что-то, что отвлечёт их внимание.

В этот момент Елена почувствовала мощную волну активности от сознания ребёнка – не просто коммуникацию, а что-то большее, что-то направленное наружу, за пределы их связи.

И затем произошло нечто невероятное. В небе, примерно в километре от них, возникло странное атмосферное явление – подобное тому, которое они видели ранее, но более интенсивное. Вихревая структура с доминирующим фиолетовым свечением, пульсирующая и расширяющаяся, создающая визуальную аномалию, которую невозможно было не заметить.

– Что это? – выдохнул Баранов.

– Квантовая флуктуация, – ответил Северин, явно пораженный. –