Егерь. Вызов - Николай Скиба

— Поздравляю, — сухо сказал Всеволод.

Я промолчал, завернул глаз в кусок ткани, спрятал в дорожную сумку и залез на кобылу.

Наконец, отряд двинулся в путь.

Лошади шли осторожно, обходя острые обломки камня, которые твари разбросали во время боя. Никто особо не разговаривал — каждый переваривал увиденное по-своему.

После схватки с Дробителями мы ещё несколько часов двигались по горной дороге.

Барут и Стёпа то и дело оглядывались назад, словно ожидая новой атаки. Тимофей держался в седле уверенно, но я заметил, как напряжённо он вглядывался в каждую тень между скал. Мастера, напротив, выглядели спокойными — для них это действительно была рядовая стычка.

Солнце клонилось к закату, окрашивая горные пики в багровые тона, когда дорога начала спускаться в небольшую долину. Всеволод изучал местность впереди, явно высматривая подходящее место для ночлега.

С наступлением сумерек Всеволод поднял руку, остановив отряд.

— Здесь и заночуем, — объявил он, указывая на небольшую поляну у подножия скального выступа.

Место было выбрано явно не случайно. Скала защищала с одной стороны, а с других открывался хороший обзор окрестностей. Ни кустов, ни высокой травы поблизости — негде спрятаться потенциальному противнику.

Я наблюдал, как Мастера с отработанной чёткостью принялись обустраивать лагерь. Никита собрал хворост, но костёр развёл особый — едва заметные языки пламени давали тепло и свет, но почти не дымили.

Всеволод достал из сумки небольшие металлические шипы и воткнул их в землю по периметру поляны. Шипы были почти незаметны в траве, но располагались с такой точностью, что любой, кто попытается подкрасться к лагерю, обязательно на них наступит.

— Система раннего предупреждения, — пояснил он, заметив мой заинтересованный взгляд. — Если что-то крупнее кошки попытается приблизиться ночью, мы узнаем.

Барут и Стёпа стояли в стороне, явно не зная, чем помочь. Их неопытность была видна невооружённым глазом — они привыкли к ночлегам в деревне, а не в дикой местности.

— Первый караул я возьму, — сказал Никита, проверяя лезвие меча. — Во второй половине ночи сменишь меня, Рома.

— А я?

— Ты отдыхай, Макс, — ответил Всеволод. — Завтра нас ждёт долгий день.

Но что-то беспокоило меня в их расположении. Я медленно обошёл лагерь, включив все инстинкты. Мастера расставили охрану грамотно, костёр развели правильно, периметр защитили… И всё же что-то было не так.

Я остановился у северного края поляны и долго вглядывался в сумерки, анализируя каждую деталь. Направление ветра, рельеф местности, расположение теней…

И тут меня осенило.

— Всеволод, — позвал я старшего Мастера. — Видишь тот склон? — Я указал на пологий спуск в пятидесяти метрах от нас. — Там проходит звериная тропа.

Он нахмурился, всматриваясь в указанном направлении:

— Где? Я ничего не вижу.

— Трава примята в определённых местах, — пояснил я, мысленно проводя невидимую линию. — Видишь, как она ложится не по ветру, а под другим углом? И ещё — там, где камни, на некоторых следы когтей. Тропа ведёт прямо к воде, а наш лагерь стоит точно на пути.

Всеволод прищурился, долго изучая склон. Потом его лицо изменилось:

— Чёрт возьми… Действительно. Парень, тебе же едва восемнадцать исполнилось, откуда такие знания?

Он прошёл к указанному месту, присел на корточки, разглядывая едва заметные отметины в траве и на камнях. Через минуту выпрямился с мрачным видом.

— Нужно перенести лагерь, — констатировал он.

Никита и Роман с удивлением переглянулись.

— Откуда у тебя такой глаз? — спросил Барут, пока мы переносили вещи на новое место, в стороне от звериной тропы.

Столько лет охоты в сибирской тайге не прошли даром. Я умел читать лес — каждую примятую травинку, каждую царапину на коре, каждый намёк на присутствие зверя. Но об этом рассказывать не стоило.

— Наблюдательность, — коротко ответил я.

Опыт двух жизней давал мне преимущества, которые другие просто не могли получить. Но признаваться в этом? Вот уж нет.

Стёпа восхищённо покачал головой:

— Ты как будто всю жизнь в лесу прожил.

Если бы он только знал, как близко к истине была его шутка.

Никита занял позицию у края поляны, его каменный медведь патрулировал периметр невидимой тенью. Роман устроился с противоположной стороны.

Профессионализм этих людей был впечатляющим. Каждое движение продумано, каждая мелочь учтена. Они превратили обычный ночлег в хорошо укреплённую позицию, которую было бы нелегко застать врасплох.

— Спокойной ночи, — пробормотал Тимофей, укладываясь на расстеленную возле костра шкуру.

Барут и Стёпа последовали его примеру. Я устроился неподалёку, но сон не шёл. Слишком много впечатлений за день, слишком много новой информации.

Красавчик свернулся клубочком у моего плеча, его тёплое дыхание щекотало шею. В потоковом ядре спокойно дремали остальные питомцы, но я чувствовал их готовность мгновенно материализоваться при первой необходимости.

Звёзды медленно ползли по небу. Где-то в лесу ухала сова, изредка доносился треск сухих веток под лапами ночных обитателей. Но все эти звуки были естественными, не несущими угрозы.

Мастера знали своё дело. И я учился у них, впитывая каждую деталь их методов. В этом мире выживание было наукой, которую нужно было изучать всю жизнь.

— Всеволод, — окликнул я. — А зачем вам оружие, если вы им в бою не пользуетесь?

Мастер усмехнулся:

— Для людей. Но и против зверей бывает полезно — не все же такие, как эти каменные уроды. Дробителей оружием не возьмёшь, слишком крепкая броня. А вот против других хищников другое дело.

Он похлопал по рукояти.

— К тому же не всегда есть время призвать питомца. Иногда клинок в руке — единственный шанс.

— Дайте поспать, — буркнул Никита, и я замолчал.

На закате следующего дня мы достигли очередного перевала. Лошади тяжело дышали после долгого подъёма, а я всё ещё чувствовал ноющую боль в мышцах от непривычной верховой езды.

— Вот и добрались, — сказал Всеволод, останавливая своего коня на самом гребне горы.

Когда мы выехали на вершину, мне пришлось зажмуриться от яркого света заходящего солнца. Но когда глаза привыкли, дыхание перехватило от увиденного.

Перед нами расстилалась обширная долина, окружённая кольцом невысоких холмов. Через всю долину, широкой лентой огибая город с востока и севера, текла могучая река. Даже с этого расстояния я оценил её ширину метров в двести — за свою жизнь в тайге видел немало крупных рек, и эта превосходила их все. От основного русла отходили более мелкие притоки и