Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

не встретятся разъярённые рудокопы. Паук больше не появлялся. У ворот тоже никого не было. Вздохнув с облегчением, Ирдегус подобрал мешок, палицу и сел на коня. Расстаться с Арландорном в такой близости от логова чудовищного стража он не решился. Только достигнув колеса-подъёмника, он убрал камень в мешок и въехал в проплывавшую мимо пустую люльку.

Ирдегус беспрепятственно покинул Стальные Копи. По пути ему попадались обезумевшие рудокопы, с тупым безразличием сидевшие на земле, уставившись на свои шевелящиеся языки, в истерике катавшиеся по улицам, бредущие, не разбирая дороги, с написанным на лицах отчаянием. Пару раз колдун заметил на полу пещер отрезанные языки, ещё шевелящие чёрными ножками и оставляющие за собой кровавый след.

Он выехал из Внешнего Города, жители которого не подозревали о постигшем их сородичей несчастье. Они жили своей жизнью, прогуливаясь между домами и поглядывая друг на друга, на выложенные на прилавках товары и на небо, расцвеченное золотыми и розовыми лучами заходящего солнца.

Ирдегуса ждал путь назад, в Кар-Мардун. Колдун торжествовал победу, поминутно нащупывая через холстину мешка Арландорн. Его рана болела, но кровь остановилась. Лечить её придётся теперь только в замке: в дороге невозможно раздобыть нужных для приготовления целебных снадобий ингредиентов.

Несмотря на то, что Мард-Риб «наградил» его очень долгой жизнью, он не оградил предателя от болезней и боли. Поэтому Ирдегус страдал от раны так же, как и любой другой человек. Впрочем, иной на его месте, вероятно, уже умер бы.

Итак, победа осталась за Ирдегусом, и он даже улыбнулся, хотя самоцвет достался ему отнюдь не дёшево — стал причиной беспрерывных страданий, которые превращали жизнь в сущий ад.

Чтобы избавиться от них, колдун спешил в свой замок, нещадно нахлёстывая коня.

Глава 2

— Рэмдал, я рада тебя видеть! — Ниголея сделала три шага навстречу брату и протянула тонкую изящную руку.

Высокий темноволосый воин легко пожал её и улыбнулся.

— Здравствуй, сестричка! Как поживаешь? Слышал, у нас гость. Неужели тот самый, которого напророчил колдун?

— Да, это он. Жаль, что тебя не было, когда Колмер привёз его.

— Этот Воин для Особых Поручений? Ты послала его? — лесовик удивлённо поднял бровь. — Значит, ты веришь магу? Или наоборот?

— Скорее, последнее, — призналась Ниголея. — Но нельзя упускать его слова из виду, ведь ты сам убедился, что пираты действительно собрали армию.

Рэмдал помрачнел. Он только час как вернулся из разведки и видел вражеское воинство своими глазами.

— Ты права, — сказал он, заложив руки за спину и подходя к распахнутому высокому окну. — И она весьма многочисленна. Не понимаю, откуда они берутся! — добавил он с досадой. — Я думал, мы перебили почти всех в последней битве.

— Увы, сброда вокруг слишком много. Пустошь рождает мерзавцев даже чаще, чем чудовищ. Но теперь это не имеет значения. Главное — защитить Туманный Бор!

— Почему ты считаешь, будто человек, какой-то бродяга, сможет сделать это лучше нас?! — бросил Рэмдал раздражённо. — Да ему вообще наплевать на наш лес!

— Возможно, но почему колдун назвал его?

— Кто знает. Может, они заодно, и в ответственный момент этот самый Рогбольд, или как его там, предаст нас.

— Это приходило мне в голову, — Ниголея подошла и встала рядом. Из окна открывался вид на изумрудное море колышущихся крон. Над ними летали различные птицы, оперение некоторых сверкало на солнце подобно драгоценным камням. В балках лежал молочный туман, воздух был свеж и наполнен ароматом цветов, поднимавшимся из дворцового сада. — Но мы ничего не узнаем, пока не рискнём.

— А стоит? — Рэмдал заглянул сестре в глаза. — Не лучше ли не полагаться на чужие советы и сделать всё самим, как прежде? До сих пор у нас хватало сил противостоять пиратам, — лесовик выговорил последнее слово с отвращением — словно сплюнул.

— Да, я знаю. Но Рогбольд пока не согласился помогать нам. Его тоже удивило то, что колдун сказал о нём.

— Ну, конечно! — усмехнулся Рэмдал.

— Полагаю, мы начнём своими силами, а там посмотрим, — проговорила Ниголея. — Надеюсь, нам удастся отразить нападение, не прибегая к сомнительным пророчествам.

Рэмдал кивнул.

— Я рад, что ты приняла это решение. Колдун слишком подозрителен. А человек, которого он рекомендовал, мог изобразить удивление. Ему нельзя доверять.

— Конечно, нет, — согласилась Ниголея.

— Кого ты поставишь во главе нашей армии?

— Тебя, брат, — королева направилась к трону, тонувшему в сумраке: в зале не зажгли светильников, и, несмотря на то что был день, вокруг царил полумрак.

— Благодарю, — Рэмдал проводил её долгим взглядом. — Я не подведу.

— Знаю.

— Мне жаль, что твой муж погиб, — проговорил Рэмдал, немного помолчав. — Он был храбрым и могучим воином и справился бы с командованием лучше меня.

— Ты мог бы не напоминать мне, — Ниголея села на трон и, не поднимая глаз, расправила складки платья. — Впрочем, ты прав. Он действительно был великим воином.

Она знала, что брат говорит не совсем искренне. Несмотря на то что Рэмдал любил и уважал её мужа, он всегда относился к нему с чувством соперничества — как номер второй к признанному лидеру. И поэтому Ниголея не сомневалась, что брат уверен, будто может справиться с пиратами не хуже Арданея. Но она понимала брата и любила его — почти так же сильно, как погибшего мужа, поэтому поспешила отогнать от себя эти мысли и ласково улыбнулась.

— Я уверена, что у нас нет лучшего полководца, чем ты, — сказала она.

— Позволь проститься. Нужно приготовить войска. Ты подпишешь приказ о моём назначении?

— Да, он будет готов не позднее обеда. Я пришлю его тебе.

— Желаю королеве здравствовать.

— И тебе того же, брат.

Рэмдал быстро поклонился и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Ниголея глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Она не плакала, просто очень устала, и ей хотелось пойти в свои покои и лечь в постель, а не расхаживать по замку, раздавая приказы.

Рэмдал был хорошим воином и талантливым тактиком, но он напоминал Ниголее мальчишку, получившего новую игрушку — ту, о которой давно мечтал. Как бы он не погубил армию, стараясь доказать всем, что ничем не хуже Арданея!

В окно влетела красивая птица с тёмно-синим блестящим оперением и длинным золотым хвостом. На голове у неё покачивался оранжевый венчик перьев, а большие круглые глаза казались бездонными агатами.

Королева взглянула на неё и улыбнулась. Всё-таки, Пустошь порождала не только уродства. И королевский сад — лучшее тому доказательство.

Птица опустилась на подоконник и засеменила к трону, кося одним глазом. Роскошный хвост волочился по полу.

— А ты смелая, — сказала Ниголея. — Даже слишком.

Птица остановилась, расправив крылья.