Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

class="p1">«Виктор Алексеевич! По рекомендации фельдшера Вам положен постельный режим еще два дня. Используйте это время для обустройства на новом месте. В понедельник жду Вас в конторе, покажу фронт работ. С уважением, М. М. Громов».

— Спасибо, — кивнул я парню. — Как тебя зовут?

— Сашка я, — улыбнулся он. — На почте помогаю, а еще в клубе киномехаником подрабатываю.

— Киномехаником? — заинтересовался я. — И какие фильмы крутите?

— В эту субботу «Белое солнце пустыни» будет, — с гордостью ответил Сашка. — Приходите, народу не много бывает, место хорошее найдем.

— Обязательно приду, — пообещал я, и парень, кивнув, ускакал по тропинке вниз.

День предстоял насыщенный. Я планировал закончить уборку, осмотреть участок, который прилегал к дому, и составить список необходимых материалов для ремонта.

Печь прогорела за ночь, но стены сохранили тепло. Я позавтракал хлебом и колбасой, купленными вчера в сельском магазине, запил крепким чаем. Чайник грелся на керосинке, которую я нашел в кладовке, небольшой, но исправной.

Участок оказался впечатляющих размеров. За домом располагался запущенный огород, но грядки еще угадывались под сорняками. У забора росли несколько яблонь и кусты смородины. В дальнем углу стоял покосившийся сарай, а рядом дровяник, заполненный березовыми чурками.

Колодец я нашел в десяти шагах от крыльца, бревенчатый сруб с жестяной крышей и воротом. Вода оказалась кристально чистой и ледяной, с привкусом железа.

Вернувшись в дом, я приступил к более детальному осмотру. Крыша протекала в нескольких местах, об этом свидетельствовали желтые пятна на потолке.

Печная труба нуждалась в перекладке, два оконных стекла имели трещины. Главной проблемой выглядело крыльцо. Прогнившие доски могли не выдержать дождливой осени.

Я записывал все в найденную в столе тетрадь, составляя подробный план ремонта. Моя фотографическая память позволяла удерживать в голове сотни деталей одновременно, но я предпочитал старый добрый метод записей. С тем же успехом я мог бы просто запомнить все, но физический акт письма помогал структурировать мысли.

Способность запоминать тексты дословно после одного прочтения всегда выделяла меня. В прошлой жизни я мог цитировать страницы политологических исследований, не заглядывая в источник.

Сейчас этот навык приобрел новую ценность. Я мог мысленно обращаться к прочитанным книгам по экономике, истории, сельскому хозяйству, как к внутренней библиотеке.

Глядя на стену, я мысленно перелистывал страницы книг по агрономии, которые доводилось изучать перед в прошлой жизни. Текст всплывал перед внутренним взором с фотографической четкостью: схемы севооборотов, таблицы с нормами внесения удобрений, диаграммы продуктивности различных сортов пшеницы.

То же самое я делал с музыкой. Закрывая глаза, мог услышать целые симфонии, воспроизводя их в воображении ноту за нотой. Сейчас в моей голове звучал Второй фортепианный концерт Рахманинова. Этот концерт я слушал накануне покушения в Мариинском театре, и теперь мелодия помогала мне заснуть в непривычной обстановке.

Я понимал, что эти способности, фотографическая память, аналитический склад ума, будут моими главными инструментами в новой жизни. Без интернета, без современных технологий, без доступа к информационным базам данных я мог опираться только на то, что уже хранилось в моей памяти, и на то, что успеваю узнать и запомнить здесь.

Впрочем, долго скучать не пришлось. День в новой реальности продолжился визитом Громова.

Его газик затормозил у калитки около восьми утра, подняв облако пыли, дорога успела подсохнуть после недавних дождей.

Директор был одет в рабочую куртку и сапоги, на голове потертая кепка.

— Ну, показывай свои хоромы, — без предисловий сказал он, пожимая мне руку. — Решил проверить, как ты тут обосновался.

Я провел его по дому, показывая и рассказывая о планируемых работах. Громов осмотрел все хозяйским глазом, щупал стены, стучал по балкам, заглядывал в печную трубу.

— Дом крепкий, — подытожил он, — но запущенный. Кровлю точно менять надо, и печку перекладывать. С материалами помогу. У нас после строительства склада остался шифер и кирпич. И бригаду на день-два могу выделить.

— Спасибо, Михаил Михайлович, но основную работу я сам сделаю, — ответил я. — Только с кровлей, пожалуй, помощь не помешает.

Громов удивленно посмотрел на меня:

— Сам справишься? Руки-то откуда растут у городского?

— Бабушка в деревне жила, — пояснил я, используя воспоминания Виктора. — Каждое лето там проводил, всему научился.

Директор уважительно кивнул:

— Это хорошо. Самостоятельный человек у нас ценится. Ладно, завтра пришлю машину с материалами. А в понедельник, как и договаривались, жду тебя в конторе. Есть интересные идеи по яровым, хочу твое мнение услышать.

После отъезда Громова я взялся за ремонт крыльца. Нашел в сарае доски, оставшиеся, видимо, от каких-то предыдущих работ, отобрал самые крепкие. Инструментов в хозяйстве Федора Макарыча оказалось достаточно: рубанок, ножовка, молоток, гвозди разных размеров.

Работа шла легко. Руки Виктора помнили, как обращаться с инструментами, а мой аналитический ум быстро просчитывал оптимальные решения конструктивных задач. К обеду три прогнившие ступеньки были заменены новыми, а настил крыльца укреплен дополнительными брусками.

Ближе к вечеру занялся приготовлением ужина.

В моей голове уже формировался образ новой жизни. Я буду сельский агроном с научным подходом, немного чудаковатый, но знающий свое дело. Идеальное прикрытие для человека из будущего, планирующего изменить ход истории.

Вечером, сидя у затопленной печи, я рассматривал новый дом глазами стратега. Уединенное положение, надежные стены, никаких соседей, кроме словоохотливого, но безобидного Егорыча.

Хм, а что если здесь слегка поиграться? Время есть, знания и ресурсы тоже.

Я отложил карандаш и взглянул на свои записи. Дом требовал серьезных улучшений, но для человека с моими знаниями из будущего это представлялось скорее увлекательной задачей, чем проблемой.

Печь топилась, отбрасывая причудливые тени на бревенчатые стены. За окном сгущались майские сумерки. В голове уже формировались чертежи и схемы, которые можно реализовать при помощи доступных материалов. Стандартная жизнь в советской глубинке не предполагала особых удобств, но я собирался это изменить.

Утром, едва рассвело, я приступил к осмотру подполья. Замок на люке поддался не сразу, но после нескольких попыток щелкнул и открылся. Деревянная лестница, ведущая вниз, поскрипывала, но выдержала мой вес.

Подпол оказался неожиданно просторным, почти в половину дома. Кирпичный фундамент обеспечивал надежную защиту от грунтовых вод.

Высота позволяла передвигаться, лишь немного пригнувшись. В дальнем углу обнаружилась искусно сложенная из камня дренажная система, Федор Макарыч явно знал толк в строительстве.

— Идеально, — пробормотал я, прикидывая возможности.

Сразу представил, как можно организовать здесь водопровод, канализацию и систему электроснабжения дома. Все, что требовалось — металлические трубы, несколько вентилей, проводка и немного инженерной смекалки.