Княжич - Николай Михайлович Ярыгин

соперничество, хотя какое там соперничество, трусил Димка с ним связываться. Миха был старше на пару лет и здоровей, вот Дмитрий и старался избегать с ним стычек и всегда старался уйти с его пути, оправдываясь перед собой тем, что тот старше. Хотя трусом он себя не считал, но прекрасно осознавал, что против Михи ему не выстоять. Тот же почему-то всегда старался зацепить Димку, постоянно насмехался и пытался унизить. Откуда возникла эта обоюдная вражда, неизвестно, но она существенно отравляла Димке жизнь. Слышал он, что Миху уже записали новиком в суздальскую дружину. Служить и учиться тот начнет лишь в сентябре, но ведет себя как уже много повидавший ветеран. Миха постоянно задирал сверстников, особенно тех, кто младше по возрасту или положению. За спиной его стояло несколько таких же, как он, недорослей. Вон, сын старшего дьяка податного приказа, двое работников с подворья Михи, эти для «подай-принеси», да Юхим, сынок одного местного купца.

– Ну что ты вытаращился, Димка, или крач и речь у тебя отобрал, – не унимался Миха. – Это же надо, с косой от крача бегать, может, тебе не порты, а юбку надо носить? – Окружение Михи снова захихикало.

Дмитрий понимал, что это уже прямое оскорбление и надо отвечать, но что сказать, он не знал, поэтому растерялся.

– А ты думаешь, если по осени в новики попадешь, то уже героем стал и ничего бояться не надо? – наконец нашелся, что ответить, Димка.

– Вы только посмотрите на него, заговорил! Наверное, все же не все мозги оставил. И не тебя ли мне бояться надо? – говоря это, Миха подошел ближе. – Ну так что, юбку мерить будешь? – попытался он ухватить Димку за плечо. – Ты такой же, как и твой отец, что трется возле бабской юбки. Он, видите ли, охранитель императрицы! Интересно только, чем это он себе чин выслужил.

– Отца моего не трогай, а бояться тебе за свой язык надо, – сказал Димка, левой рукой оттолкнул руку Михи, а правой толкнул его в грудь.

Миха не ожидал таких действий от мальчишки, от толчка сделал шаг назад, запнулся и уселся на задницу. Но тут же вскочив, бросился на Дмитрия, размахивая кулаками. Драться, в понимании бывшего полковника, тот не умел, удары наносил размашисто и довольно медленно. Дмитрий спокойно уклонился, пропуская кулак Михи над собой, и пробил двоечку. Левой в печень, правой в подбородок, удары нанес акцентированные. Глаза Михи закатились, и он грузно свалился на землю. На защиту бросились его работники – деваться-то им было некуда, не полезешь защищать хозяина, на конюшне запорют. Они так же бестолково размахивали руками, Дмитрий же отскакивал и уклонялся. Один раз его все-таки достали, правда, удар был смазан, но пришелся по уху, и было очень больно, даже в голове зашумело. И тогда он бросил жалеть этих придурков и тут же жестко ответил, хорошо так приложив одного из них по носу. Тот от неожиданности и боли свалился, заливая грудь кровью из разбитого носа. Второму зарядил по печени, и тот тоже упал, согнувшись, и завыл. Дмитрий подошел к скулящему Михе, наклонился над ним и проговорил:

– Запомни, придурок, всегда найдется кто-то сильней тебя. А то, что я раньше с тобой не связывался, так это было не от страха перед тобой, а просто от нежелания такое дерьмо, как ты, руками трогать.

– Уходим, – сказал Дмитрий своим спутникам и направился в сторону своего подворья. И те, прихватив улов, двинулись вслед за ним.

Сердце выскакивало из груди, кровь стучала в ушах, а когда пришел домой, силы его оставили. «А тельце-то слабенькое и медленное, и дыхалка никакая, даром что саблей с дядькой Епифаном занимался», – думал Дмитрий, сидя в горнице. Тут он вспомнил, что заниматься с дядькой бывший владелец тела не любил и под любым предлогом отлынивал. Понятно, надо бы это тело немного подтянуть.

Вечером мать стала его расспрашивать о драке с Михой, скрывать он ничего не стал и рассказал все как было. Мать, выслушав, внимательно посмотрела на Димку и погладила по голове.

– Не стоит, сынок, с ними связываться, сделать они ничего не сделают, но начнут настраивать против тебя или нас людей. Слухи всякие распускать, а когда мы в стольный град переедем, еще неизвестно. – А сама подумала, что недоросль товарища воеводы не свои слова повторял. И слова не только мужа ее обижают, а и императрицу тоже, и за такие разговоры быстро на дыбе оказаться можно.

А ночью у Дмитрия начался приступ. Что его спровоцировало, он не знал. Или удар и бой с тварью, или сегодняшний удар по уху, а может, и то, и другое. Но с вечера тело стало гореть огнем все сильней и сильней, затем начало выкручивать суставы ног и рук, а потом вообще начала бить лихорадка. Домашние испугались и кликнули настоятеля храма Божьей матери. Тот посмотрел на парня и приказал всем выйти из комнаты. После чего взял в свои руки его ладони и так долго сидел, что-то нашептывая. Дмитрий почувствовал, что ему становится все легче и легче, и наконец он заснул. Настоятель посидел еще некоторое время и вышел в горницу, оставив парня спать.

– Инициация у парня произошла неожиданно, и очень уж непредсказуемая, но, слава богу, закончилась хорошо. Вовремя вы меня кликнули, а то, случись неконтролируемый выброс энергии, могло бы и терем раскидать, очень уж сильно его прижало. Хотя я еле удержал выплеск большой сырой силы, очень уж все необычно, – говорил он наедине матери Димки чуть погодя.

– Ой, да как же это, ведь его проверяли и сказали, что пуст он.

Настоятель пожал плечами.

– Сам не понимаю, но ты, княгиня, об этом языком не трепли, я скажу кому надо, его еще раз осмотрят. А сейчас пусть спит, страшного ничего нет, проснется и будет таким же, как и раньше, а через некоторое время сам он определит, к чему предрасположен. Так что бывай, пойду я.

То, чего Дмитрий не знал

Двое одетых в рабочие комбинезоны с эмблемами в виде крылышек на груди тихо шептались, постоянно оглядываясь вокруг, словно боялись, что их подслушают.

– Послушай, Гвор, сейчас самое время хоть немного исправить положение, видишь же, парень занят будет. Мы его немного и подправим, удалим воспоминания – и все.

– А вдруг не получится?

– Да чего там не получится, одно-единственное заклинание и все. И парень – как чистый лист бумаги.

– А то, что его не туда отправили, как с этим быть?

– Ну… за одно-то нарушение нам, может, все