Император Пограничья 16 - Евгений И. Астахов

— Дезертирство? — спросил я, хотя сам не верил в эту версию.

Седовласый полковник качнул головой.

— Исключено. Васнецов — ветеран с пятнадцатилетним стажем, двое детей во Владимире. Козлов женился месяц назад. Петренко… — он замялся, — Петренко боялся темноты. Он не ушёл бы добровольно в ночной город.

Федот, стоявший у дверей со скрещёнными руками, подал голос:

— Есть кое-что ещё. Мои люди обследовали подвалы дворца. Нашли коридоры, которых вчера не было.

Я поднял взгляд.

— Поясни.

Командир гвардейцев подошёл к столу, расстелил помятый чертёж — схему дворца, которую мы составили в первый день.

— Вот здесь, — его палец ткнул в точку под западным крылом, — вчера была глухая стена. Я лично проверял, простукивал — сплошной камень. А сегодня утром там проход. Длинный коридор, уходящий вниз. Гвардейцы прошли метров тридцать и вернулись — воздух стал слишком холодным, а факелы начали гаснуть сами по себе.

Тишина повисла над столом. Стены, которые появляются и исчезают. Коридоры, возникающие за ночь. Город менялся — буквально, физически перестраивал себя. Я видел лица своих людей — напряжённые, встревоженные. Даже Огнев, повидавший за тридцать лет службы немало, выглядел обеспокоенным.

— Василиса, — я повернулся к геомантке, — мне нужна полная диагностика города. Помнишь Эхо камня? Я тебе показывал. Нужна объёмная карта местности. Задействуй Аронова, пусть наш фантазмант посмотрит, нет ли тут до сих пор иллюзий.

Девушка кивнула, её обычная живость сменилась сосредоточенностью.

— Дай мне час.

Она вернулась через сорок минут — бледная, с расширенными зрачками и дрожащими руками.

— Что нашла?

Голицына опустилась на стул, словно у неё подкосились ноги.

— Я не знаю, как это описать. Под городом… везде… — она сглотнула. — Сотни линий. Может, тысячи. Переплетены как… как корни дерева. Они идут под каждой улицей, под каждым зданием, сходятся где-то в центре. Кажется, под нами.

Я нахмурился. Энергетические каналы? В таком количестве?

— Они пустые? Следы старых заклинаний?

Геомантка покачала головой.

— Нет. В них что-то течёт. Пульсирует. Я чувствовала это даже сквозь камень.

Я встал, и холодок пробежал по спине. Не остаточная магия — активная система. Каналы как кровеносные сосуды, энергия как кровь. И всё это сходится к центру — к дворцу, где мы сейчас находились.

Город функционировал. Как единый организм.

Повернувшись к Федоту, я процедил:

— Ну-ка покажи мне эти подвалы.

Мы спускались вшестером — я и пятеро гвардейцев со светокамнями. Коридор за потайной дверью оказался именно таким, как описывал командир: узким, с низким сводчатым потолком, уходящим вниз под небольшим углом. Стены были сложены из потемневшего камня, кое-где покрытого инеем — несмотря на весну снаружи.

С каждым шагом я ощущал нарастающее давление. То самое магическое излучение, которое чувствовал с момента входа во дворец, но списывал на остаточный фон. Теперь оно усиливалось, становилось почти осязаемым — холодное, тяжёлое, пропитанное чем-то древним и чуждым.

Коридор вывел нас в просторный зал. Лаборатория князя Чернышёва — я сразу это понял. Столы с алхимическими приборами, стеллажи с колбами и реактивами, исписанные формулами доски на стенах. Всё покрыто вековой пылью, но сохранилось на удивление хорошо.

И в центре зала — портал.

Я остановился, не веря собственным глазам.

Арка из чёрного камня высотой в два человеческих роста. Внутри неё клубилась тьма — не просто темнота, а нечто живое, шевелящееся, голодное. Из этой тьмы медленно, почти незаметно, сочилось что-то — струйки чернильного тумана, которые расползались по полу и впитывались в камень.

Некроэнергия. Я узнал бы её где угодно — тот самый холод, та самая тяжесть, которую излучали Бездушные. Но здесь она была концентрированной, чистой, незамутнённой.

И она поступала. Не рассеивалась, не затухала — именно поступала. Непрерывным потоком, струйка за струйкой.

Я смотрел на клубящуюся в арке тьму и чувствовал, как в голове складываются кусочки головоломки. Триста лет город был пропитан некроэнергией — но откуда она бралась? Бездушные производят её, это верно. Но Кощей ушёл за Нерль, увёл свою армию. А энергия продолжает течь.

Значит, источник — не твари. Источник — там, за этой аркой.

Теория Трувора…

Мой брат всю жизнь утверждал, что Бездушные приходят откуда-то извне. Не рождаются здесь, не появляются из ниоткуда — проникают через разрывы в ткани реальности из иного мира. Мира, где некроэнергия — не отрава, а воздух. Большинство учёных того времени считали это безумием. Я сам сомневался, хотя никогда не говорил ему об этом, ведь ни одного портала мы так и не нашли.

До сего времени. Сейчас я смотрел на вернейшее доказательство того, что мой старший брат оказался прав.

— Это… — Федот не договорил, но я понял.

— Портал. Князь Чернышёв пытался добраться до источника энергии за пределами нашего мира. И добрался, — я сделал шаг назад от арки. — Только это оказался не источник силы. Это их мир. Мир Бездушных. И он открыт уже триста лет.

Я обошёл арку по широкой дуге, не приближаясь. Чувствовал, как от неё исходит притяжение — слабое, но настойчивое. Зов. Приглашение.

И тогда все кусочки головоломки сложились воедино.

Закрывающиеся двери. Меняющиеся улицы. Голоса в магофонах. Пропавшие солдаты. Люди в окнах.

— Город живой, — произнёс я вслух. — Не метафорически. Буквально.

Федот посмотрел на меня, не понимая.

— Реликты, — пояснил я, не отрывая взгляда от пульсирующей арки. — Чернотравы, Тлен-земля, Холодное железо — они возникают там, где обитают Бездушные. Некроэнергия пропитывает материю, меняет её, наделяет свойствами, которых раньше не было. Обычно на это уходят годы. Десятилетия.

Я обвёл рукой лабораторию, стены, потолок — весь дворец над нами.

— А здесь триста лет. Триста лет чистейшая некроэнергия текла напрямую из их мира, впитывалась в камень, в землю, в каждое здание. Не крохи, которые оставляют после себя Трухляки, — полноводный поток. Весь Гаврилов Посад превратился в один гигантский Реликт.

Понимание медленно проступило на лице командира гвардейцев. И вместе с ним — ужас.

— Портал — его сердце, — продолжил я. — Некроэнергия — кровь, текущая по каналам, которые нашла Василиса. Улицы, что меняются. Стены, что появляются из ниоткуда. Двери, что закрываются сами. Город не просто пропитан магией — он ею живёт. Осознаёт себя. И он голоден.

Федот перекрестился и завершил мою мысль:

— А мы для него — добыча.

Тьма в портале шевельнулась. Не струйкой — всей массой, словно что-то огромное повернулось там, в глубине, обратив на меня внимание.

Мороз. Не физический — ментальный. Словно ледяные пальцы коснулись моего разума, пробуя на вкус. Не атака. Просто… присутствие. Что-то невообразимо огромное обратило на меня внимание, и сам этот факт причинял боль, как взгляд на