Эффективная масса - Александр Малышев

и пытался сократить дистанцию, но тварь отступала. На ее стороне было преимущество в расстоянии, ведь ее лапы были длиннее моих рук. Тогда я резким рывком прыгнул к ней, целясь кулаком опять в голову. Но странная животина повторила свой трюк с рябью по телу, и мой удар прошел сквозь нее, а она отпрыгнула в сторону.

Как оно это делает? При этом враг не пытался меня убить. Он играл. Как кошка играет с мышкой, прежде чем сожрать. Окружавшие меня монахи, видя, что монстру не до них, пытались заходить ему в спину и атаковать сзади. Но вот с ними он играть не хотел и безжалостно рвал их на клочья. И пылкость монахов поубавилась. Они больше не лезли на рожон, а продолжали наблюдать наш безумный танец. И тут меня осенило. Какой же я идиот. Эта тварь вся обвешана электроникой, а у меня есть разряд. Пусть попробует уклониться от этого. В очередной раз отпрыгивая в сторону от очередного выпада, скомандовал:

— Разряд! — громко, вслух, протягивая руку.

Электричество вырвалось из пальцев, как удар судьбы. Тварь дернулась. Заискрила. Зашаталась. Но через секунду восстановилась. Ответила рыком. Кинулся к ней, паля разрядом на ходу. Она снова на секунду заискрилась, но на этот раз мне хватило времени, чтобы подбежать и от души влупить пинком по морде. Тварь отлетела от меня метров на пять, но быстро вскочила на ноги. Сдаваться она не собиралась, и была уже сильно рассержена на меня. Ну, еще бы, такой смачный пинок пропустила. Оставаясь в стороне, зверюга смотрела на меня, не пытаясь вновь приближаться.

Ствол орудия на спине твари направился в мою сторону и начал светиться. Мое боевое времявосприятие давало мне возможность это увидеть, ибо стреляют такие пушки почти мгновенно. Расстояние для разряда было великовато, плети нет. Прыжок влево, и два выстрела прорезают пустоту в том месте, где я только что стоял. Затем прыжок в другую сторону, потом еще один. Мне четко вспомнилась подобная ситуация из самого начала моего пути, когда я точно также скакал по залу для докладов в той лаборатории. Но на этот раз, стреляющий не стоит на месте, а продолжает двигаться, не давая мне сократить расстояние. Ну что ж, дальний бой, значит дальний бой. Продолжая беспорядочно скакать по пещере, попытался направить правую руку на монстра и пальнуть из гаусс-пушки. Выстрел был стремительным, но выпущенным без должного прицеливания. Зверь, моргнув, подернулся рябью, но не успел. Снаряд моей гаусс-двустволки оказался быстрее его реакции, и за долю секунды до того, как тварь успела моргнуть, чиркнул ее по голове, разбивая в дребезги синий визор.

Синеватый свет погас. Тварь ослепла. Оглохла. Оглушилась.

Она не умерла, но стрелять в меня перестала. Пушка на спине опустилась вниз. По всей видимости мне удалось испортить систему наведения.

Затем она опять исчезла.

В следующее мгновение тварь появилась в толпе, глазевших на все это, монахов. Резким прыжком она разорвала одного из них, затем снова исчезла, чтобы через секунду появиться в другом месте и повторить то же самое с еще одним членом местного культа. Тварь была в ярости и вымещала свою злость на беззащитных против ее способностей монахах.

Снова, не без помощи Алисы, конечно, мне удалось подловить момент следующего появления этой твари, и я наобум пальнул туда вторым зарядом своей пушки. Снаряд опять лишь чиркнул по твари, но при этом разбил еще какое-то устройство на ее спине, и она больше не исчезла. А это, в свою очередь, позволило мне резким прыжком приблизиться к ней. И меня уже не удивило, что одним махом удалось преодолеть метров семь-восемь.

Снова, влупив по ней разрядом, но уже из правой руки, левой достал и ножен нож. Продолжая бить разрядами и, не давая, таким образом, ей опомниться, подошел вплотную. А затем, резким движением всадил нож ей в голову снизу вверх по самую рукоять. Нож вошел полностью и сломался, оставляя лезвие в голове монстра.

Тварь дернулась. Попыталась сопротивляться. Попыталась уйти. Но не смогла. Она упала. Её тело забилось в последнем вздохе. Потом затихло.

Монахи, оставшиеся в живых, повалились на колени. Начали петь. Не молитву. Мантру. Что-то древнее. Что-то, что должно было благодарить богов или героя, или меня. Их лица выражали смесь ужаса, восхищения и благодарности.

— Почему вы не убежали? Почему не спрятались? — оглядев всех этих чудиков, поднял с пола свой нейрохлыст и сунул за пояс.

Затем достал из ремня два заточенных снаряда и зарядил пушку. Запитался от энергоблока, а затем, от себя зарядил разрядные батареи двустволки. Снова зарядился от батарейки на поясе. Тут моя рука легла на бластер, полученный от Ланы. Хм. Про него-то я вообще забыл. Ну, в прочем, и без него справился. Теперь я был везде заряжен и готов идти дальше. Пока я инспектировал свое снаряжение, монахи перестали голосить и поднялись с пола. Они рассредоточились по пещере, чтобы помочь раненым и вынести мертвых.

— Ты воистину избранный, — услышал я голос Булай-Ламы, как будто сквозь туман.

Я обернулся. Старик стоял в середине пещеры, окружённый трупами своих же монахов. Кровь сочилась из его руки, которая теперь была перевязана и бесполезна. Его лицо было покрыто усталостью. Болью. Но он всё ещё улыбался. Не от радости. От надежды.

— Всё несколько сложнее, — ответил я, чувствуя, как внутри меня что-то холодеет. — Вы не охраняли артефакт. Вы просто были наживкой. И они нашли вас. Нашли меня.

Булай-Лама кивнул. Не оправдываясь. Не споря. Просто понимая: такова цена веры.

— Наша служба здесь окончена. Нам больше нечего хранить. Наконец-то пришёл достойный.

— И что вы будете делать дальше? — спросил я, глядя на него.

— Примкнём к народу. В попытке свергнуть тиранию острозубов. С тобой мы сможем всё.

— Ага, вот с таким же успехом, — я кивнул на поверженных монахов. Тела лежали повсюду. Разорванные. Обезображенные. Окровавленные. Сломленные.

Я еще раз оглядел поле боя. Мой взгляд зацепился за один из трупов. Один его глаз вытек. Другой застыл в вечном взгляде. Кишки торчали из живота. Голова почти оторвана. Руки раздроблены. Это был не бой. Это была резня.

— Судьба ведёт тебя. Отдайся на волю течения, и оно вынесет тебя туда, где ты нужен, — сказал старик. Его голос звучал как благословение. Как похвала. Как проклятие.

Я не ответил. Смотрел в эти глаза. Полные веры. Полные безумия. Мне не нужно быть героем. Мне нужно выжить.