Тени двойного солнца - А. Л. Легат

– Господин Лэйн! На минуточку.

Урфус послал мне хитро-издевательский взгляд. Избежал хищника. Я снова склонил голову.

– Можем ли мы рассчитывать на вас? – грустные брови и небольшие глаза – все остальное плыло от жары. – Я имел в виду, если вдруг…

«Рассчитываю не видеть ваши лица до самой смерти».

– Это честь для меня – служить Второму Восходу.

Каждый месяц это загадочное «вдруг» приключалось то у казначея, то у сержанта: одним днем требовалось кого-то встретить или, напротив, следовало избегать казармы, чтобы не встретить кого не стоило. Бесконечная мышиная возня. Я покинул главное здание Восходов, ускорил шаг, пересекая просторный двор, и свернул к улице. В новом парадном доспехе меня не признали.

Оно и к лучшему: не пристанет капрал Гвон, чтобы выклянчить пару монет, не явится Васко с глазами грустнее, чем у побитой дворняги. Не спросит, снятся ли мне мертвые братья. Дерганый Стефан прибережет свои проповеди. И никто не захочет узнать, как погиб герой Эйв Теннет, гребаный герольд, последний из рода, и далее-далее.

Карета моей жены почти испеклась – все притененные места давно заняли.

Я выбрался на волю с горьким осознанием: то, что легко умещалось в короткую записку, мы слушали почти весь обеденный час. Церковь милосердной Матери запела колоколами.

– Ну, как прошло? – хитро прищурился Рут. Уже порозовевший от жаркого солнца и горячей сливянки.

Он стоял в полутени, где привязывали коней. Точно конь на привязи, рядом топтался Деханд со своими подручными и косился на моего приятеля, недобро сжимая снятые рукавицы.

Должно быть, стоял тут, выслушивая околесицу Рута – не в силах заткнуть уши, не в праве покинуть пост. Я улыбнулся. Искренняя улыбка не требует сил, как от нее устанешь?

– Меня попытались сварить живьем. – Я наконец-то содрал с себя шлем. Вытер лицо тыльной стороной ладони. – В остальном – ничего нового.

Рут протянул мне флягу.

– Миленькое дельце! Как не свариться, при таком-то параде.

Я выпил все: ровно три глотка. Не хватило. Помощник Деханда удивленно принял мой шлем. Освободившейся рукой я хотел стереть испарину со лба, но коснулся раскаленным наручем кожи.

– В этой безделушке куда удобнее варить похлебку, чем воевать.

По счастью, мне теперь не придется делать ни первого, ни второго.

– Зуб даю, приятель, эти изуверы клепают все эти парадные горшки для одной потехи…

– Госпожа ждет, – буркнул Деханд.

Делаешься сразу важным человеком, как только от тебя все чего-то ждут. Господин Эним Годари, Его первейшее Высочество, банкиры и шлюхи, попрошайки у храма, друг-пьяница, охрана жены, сама жена…

Деханд переглянулся с кучером. Тот взмок на жаре не меньше нашего – еще утром из-под одеяла не хотелось высовывать нос, а к полудню раскалилось даже светлое дерево улиц. Не успеваешь переодеться. Чертова воснийская погода.

– Госпожа… – начал было Деханд, указывая на карету ладонью, но я помахал рукой у лица.

– О, нет, в карете я точно спекусь. Мы своим ходом.

Как я надеялся, что Деханд поспешит домой. Но он лишь отпустил кучера и встал еще ближе.

– Право слово, я прекрасно помню, где стоит наш дом, – уговаривал его я.

Он нахмурился, выпятил грудь и неумело спрятал издевку:

– Я поклялся госпоже, что с вами ничего не приключится.

Клятвы. Вот уж что никогда не иссякнет в Воснии.

Кучер поспешил убраться с солнцепека. Рут пошел впереди, и я нагнал его, громыхая железом.

– Защищать тебя, ты слыхал? – прыснул приятель. Достаточно громко, чтобы Деханд разобрал слова.

– О, я очень нуждаюсь в защите. Не спасет меня клинок, не защитит и самая крепкая сталь… – я посмотрел на Деханда через плечо, тот мрачно встретил мой взгляд, – … от этих порочных выездов с поклонами!

– Шутить изволите, – буркнул Деханд и опустил голову.

Что же, это лучше, чем его выходки пару месяцев назад. И старого пса научишь новым трюкам, если за дело возьмется Жанетта Малор.

Мы свернули налево от территории Восходов, которая разрослась за последние годы, точно грибница в старом пне: подмяла ночлежку, потеснила питейную на углу и прихватила мастерскую с кузнецом и бондарем. Поговаривают, что сгоревшая курильня, на месте которой теперь красовались прилавки, тоже зашлась огнем не просто так. На башне, смотревшей окнами на юг, висели знамена. Два черных солнца, выведенных на сером полотне. Уголь с пеплом. Прогоревшие, иссохшие светила.

– Мне бы промочить горло, – тень от башни приняла нас в ласково-леденящие объятия.

Рут ждал этого вопроса: ощерился и нетерпеливо завинтил флягу.

– Тогда… в «Гуся»?

Не было еще такого местечка в Оксоле, откуда бы я не выносил его пьяным. Мы праздновали мою свадьбу каждые три дня, поднимая тосты в честь дома жены. Теперь – и моего дома.

– На одну кружку, не больше.

Деханд мучительно вздохнул. Его ребята, впрочем, любили выпить не меньше других воснийцев.

Возле «Гуся» еще не столпились завсегдатаи. Редкая в Воснии жара уводила дам и кавалеров в палисадник, вела прочь, за городские стены, к лугам и сеновалам. Ремесленники и поденщики еще не закончили работу. Мы зашли почти желанными гостями. Деханд гаркнул на своих ребят и оставил у выхода подыхать от жары и жажды.

– Чего подать вам, милей-шест-ва? – с трудом выговорила подавальщица.

– Вино с водой, и…

Рут вклинился вместо меня, подбоченился, откинул волосы со лба:

– И то, что утолит жажду мужчины, не видавшего ласки целую вечность!

Врал. Девиц из местного борделя приятель называл по именам. И даже не путал. Я же помнил лишь то, что все его фаворитки – шире среднего воснийца.

«Большие женщины заслуживают огромной любви», – признавался он. Что же, любви в Руте было больше, чем хотелось незнакомкам.

– Сидра? – отбрила его подавальщица.

– Сидра, – кивнул я.

Городские подавальщицы свое дело знали – она мигом убралась, не позволив Руту наговорить лишнего. Или протянуть руку ближе.

– Новенькая тут, – довольно заметил Рут. – Ничего, обвыкнется.

Мы расселись у выхода, на сквозняке. Не успел я поместить зад на скамью, мое плечо задели. Не по случайности – такого при всем желании не учинишь в столь небольшом углу. Рут прищурился, положил одну ладонь на столешницу, готовясь подняться. Я даже не обернулся. Ничто не омрачит мой день: пытки кончились – впереди меня ждал славный отдых. Свобода.

– Гляньте-ка, первая шлюха нашего города, – гаркнули за моей спиной.

Редкие посетители «Гуся» обернулись: в их глазах не было удивления, азарта. Словно бы именно так и положено звать первых мечников. Их право. Кого из нас не портили слухи? И я бы притворился глухим, дождался бы Рута и ушел, оставив пустую кружку. Но теперь на моем доспехе, со стороны сердца, красовался