Смерть во имя истины - Анна Велес

На самом деле это его интересовало мало, он просто решил дать ученику небольшой урок.

— Здесь мог стоять и обычный жилой дом, — пожал плечами юноша и заслужил улыбку наставника. — Или же… Иной храм.

— Более древний? — уточнил Саймей.

— Иной веры, — ответил Арам.

— Скорее всего, это была не рэмская постройка, — высказал предположение Посланник. — Рэмы в своих архитектурных вкусах близки фарсам. Их строения гладкие, как само это здание.

— Значит, то могли строить парисы, — рассудил юноша.

— Когда-то это был их квартал, — подтвердил его догадку Саймей. — Но, пока оставим это, идем внутрь.

Храм дарил желанную прохладу и полумрак. В первом пределе большие арочные окна впускали солнечные лучи внутрь, и под каждым окном теперь красовалась неровная желтоватая лужица света. Предел был невелик, как и в Храме общины. Но тут стояли скамьи, узкие и не длинные, деревянные посреди зала и каменные у самых стен. Тонкая лепка вокруг каждого сидения походила на затейливые украшения спинок кресел.

— Это для детей, — догадался Саймей. и без того хорошее настроение его еще больше улучшилось. В Визасе тоже были Храмы Девы. Еще его дед император Конст, на том же, первом всемирном соборе дал разрешение женам на молитвы. И Саймей видел такие дома Истины в родном городе, но только издали. Еще никогда ему не приходилось переступать их порог. Теперь же, здесь, его ждало маленькое, но приятное открытие.

— Наверное, нам следует ждать тебя здесь, — сказал юноша.

— Ты прав, — кивнул ему Посланник. — Я найду кого-нибудь из служительниц и пришлю к вам.

Он посмотрел, как Матеус, положив свой узел на скамью, начал ходить от одного окна к другому, всматриваясь с интересом в игру света и тени на мозаичном полу. Арам сел и тоже принялся наблюдать за мальчиком. Посланник оставил их и шагнул во второй предел. Простор и простота Храма, как и всегда, покорили его. Здесь чувствовалась особая благодать, к которой он всегда так стремился. Храм звал к молитве, Храм нес Истину и Слово. Посланник неспешно двинулся к алтарю, осматриваясь. В зале горели свечи, по краям, награницах альковов. Потому в помещении царил таинственный полумрак, успокаивающий и немного убаюкивающий, но таинственный, он будто усиливал ощущение присутствия святого духа Пастуха, Истинного бога нашего.

Здесь, в отличие от сурового Храма общины, было уютно, по-женски красиво. Арочная галерея, тянущаяся по всему периметру, украшена росписью и лепкой. Колонны, поддерживающие ее своды, тонки и элегантны. В круглом оконце, что под самым потолком над алтарем блестел и переливался в лучах солнца витраж. А в зале, в отпечатках разноцветного света стола женщина. Она молилась так искренне, что за своей беседой с Пастухом даже не слышала, как вошел Саймей. Было что-то удивительное в этой фигуре. Она была тонкой и хрупкой. Неяркий талиф, какого-то удивительного жемчужно-серого цвета, делал фигуру похожей на призрак. Или на дух святой, охраняющей это место. Женщина сложила руки на груди, трогательным и необычайно искренним жестом. Она молилась мелодичным тихим голосом, который напоминал Саймею голос матери, когда она изредка пела ему в детстве перед сном. Посланник был очарован этим видением. Ему захотелось увидеть лицо этой женщины, ее глаза, ее улыбку, обращенную только к нему. Саймей вообще легко очаровывался женщинами. Его привлекала их мягкость, податливость, их лукавство. В каждой из них он видел нечто особенное, маленькие черточки, какие-то изюминки, что-то в лице или в фигуре. Он относился к женщинам, как к предметам искусства, к дорогим украшениям тонкой ювелирной работы. Он любил их и ценил ответную любовь. И сейчас ему была нужна эта женщина. Он рассматривал встречу с ней в Храме, как дар божий. Он желал ее.

Наконец почувствовав его присутствие, а может, просто закончив молитву, она обернулась, плавно, текуче, как в танце. Взгляд Посланник пробежал по ее лицу, остановился на больших, удивительно зеленых глазах. Они замерли, глядя друг на друга. Каждый боялся прервать это волшебство. Наконец, она засмущавшись, опустила голову, прикрыла лицо какой-то воздушной тканью, что была накинута на ее волосы, и быстро пошла к выходу, будто сбегая от Посланника. Он застыл, глядя ей в след. Он желал сейчас только одного, догнать ее, остановить и долго-долго смотреть в ее удивительные глаза. А она уже скрылась за дверью.

— Какие чудесные встречи дарует нам Пастух, Истинный бог наш, — прозвучал из-за спины Саймея другой мелодичный женский голос. Посланник резко обернулся. Он ожидал увидеть другую молодую прихожанку, заинтригованную увиденным. Но перед ним стояла пожилая служительница в коричневом широком талифе. И ничто в ее лице не указывало на то, что она пытается издеваться над ним.

— О чем ты? — все же довольно неприятным тоном спросил Посланник.

— О том, что редко в нашем Доме видим мы мужчин, — спокойно ответила настоятельница. — Какое же чудо привело тебя для молитвы в этот Храм?

— Прости, мать Евдокия, — чуть улыбнулся Саймей, очнувшись от своих переживаний. — Но нынче я здесь не для молитвы, к сожалению, а по делам, что доверил мне Глава Земного мира Пастуха, Истинного бога нашего.

Ничто в доброжелательном лице настоятельницы не изменилось, она по-прежнему чуть улыбалась краешками губ Посланнику. Но глаза ее, прежде светлые и ясные, наполнились печалью и пониманием.

— Кто вы? — после некоторой паузы спросила она.

— Я явился в Шалем Посланником Главы Феликса Второго, — представился Саймей, чуть вытянув вперед правую руку, чтобы был виден перстень.

— И вы не одобряете мою дружбу с отцом Иокимом? — осторожно задала она следующий вопрос. Причем посланник отметил, что она не выказала никаких чувств, узнав, что перед ней высокий сановник.

— Прости меня, — Саймей чувствовал себя мальчишкой перед настоятельницей, такой спокойной, смиренной, но в тоже время величественной. — Известно ли тебе, матушка, что отец Иоким погиб?

— Погиб? — глаза ее расширились от удивления, казалось, она задохнулась от такой вести, как от удара. — Я слышала о его смерти… Но почему ты говоришь так, как будто его…

Она так и не смогла высказать свою страшную догадку.

— Потому что он, и правда, был убит, — подтвердил тихо Посланник, стараясь не смотреть на настоятельницу, чтобы не видеть ее ужаса. — Погиб и еще один брат общины. Потому я и был направлен сюда из Визаса.

Она молчала, стараясь справиться со своими чувствами. Посланник ждал.

— Пойдем со мной, — сказала она, наконец, ровным безэмоциональным тоном. — Пройдем в мои покои, где нас не станут беспокоить.

— Хорошо, — согласился примирительно Саймей. — Но в первых пределах меня ожидают двое юношей…

— О них позаботятся, — кивнула настоятельница, направляясь к алтарю, за которым пряталась