Смерть во имя истины - Анна Велес

Саймей с трудом сдерживал себя, чтобы не побежать к ним, он заставил себя шагать размеренно, чувствуя дрожь нетерпения в руках. Когда он подошел совсем близко, она казалось, почувствовала его присутствие и резко обернулась. Он улыбнулся, глядя опять в ее странные яркие глаза.

Женщина вскочила, пряча лицо за тканью, как тогда в Храме.

— Здравствуй, — сказал он и чуть выставил руку вперед, будто хотел удержать ее, не дать ей исчезнуть снова.

— Ты! — изумленно и испугано воскликнула она. И тут же спохватилась, поклонилась слегка и произнесла уже совсем иначе. — Прости, господин, ты, наверное, разгневан моей несдержанностью. Мне нет прощения за мое недостойное поведение.

— Нет, — чуть улыбаясь, ответил Посланник. — Я лишь рад снова тебя видеть. — Как тебе мои ученики?

Она опять засмущалась и, кажется, немного рассердилась на себя.

— Я даже не подумала, что эти мальчики с тобой! — сказала она. — Я просто увидела их в первом пределе и … Наверное, им было скучно. …

— Спасибо, что нашла время развлечь их, — быстро остановил он ее. — А что вам рассказывала эта благородная жена?

Матеус улыбнулся ему радостно и тут же принялся говорить. Арам только успел кивнуть, так как мальчик не дал ему вставить и слова.

— Она говорила нам о Верхнем городе! — захлебываясь от восторга и жажды нового хвастался малыш. — Я там родился! … но не помню его совсем. Там есть много лестниц и дворцов, а улицы скрыты под колоннадами! Это правда?

— Конечно, — подтвердил Саймей, садясь с ним рядом. — Если хочешь, мы можем сходить туда и посмотреть. А ты был когда-нибудь в Верхнем городе, Арам?

— Всего два раза, — ответил юноша. — Но недолго. Отец Иоким брал меня туда с собой. Там красиво.

Робко добавил юноша, чуть смутившись. Посланник понимал, что возможность посетить кварталы богатых шалемских вельмож волнует Арама, но тот в силу своего характера боится в этом признаться.

— Туда мы сейчас и отправимся, — тут же решил Посланник. — Все равно мне надо посетить Анания, что из рода Иосиного. Заодно мы проводим нашу даму до ее дома, ибо не пристало оставлять ее одну в городе.

Он обернулся к ней и увидел, что теперь она встревожена и испугана.

— Я не считаю, что ты воспитана недостойно и бродишь одна, — стал оправдываться Саймей, удивляясь себе. — Просто я хотел отблагодарить тебя за то, что присмотрела за мальчиками.

— Да! — Матеус подергал его за рукав, стараясь поделиться новостями. — Она купила нам курицу, что жарят на железных прутьях со специями и сока. А еще она рассказала про царя, который построил лестницу и дворец, и башню. А еще он построил стену и теперь фарсы приходят к ней плакать! А почему они плачут?

Саймей не слушал мальчика, он продолжал смотреть на женщину. Его слова ее не успокоили. Арам тоже заметил ее испуг. Юноша не знал, чем он может быть вызван, а потому просто решил отвлечь мальчика, чтобы учитель мог поговорить с женщиной, которая была к ним так добра. Он принялся объяснять ему историю стены. А Посланник, поднявшись со скамьи, взял женщину за руку и, отведя чуть в строну, тихо спросил:

— Чем я так напугал тебя? Что я сказал не так?

— Ничего, — отозвалась она, но испуг ее не прошел. — Просто ты свободно сказал при мне, куда направляешься. … И… Дело в том, что Ананий из рода Иосина умер.

— Как? — изумился Посланник. — Когда это произошло!

— Более пяти лет назад, — и он увидел печаль в ее глазах.

— Откуда же ты знаешь об этом? — Саймей сам не заметил, что все еще держит ее за руку, чуть сжимая ее ладонь.

— Он был моим отцом, — сказала она совсем тихо.

Посланник изумился еще больше.

— Прости, — торопливо заговорил он. — Я, кажется, попал в одну странную историю…. Наверное, было бы правильно рассказать тебе все… Где мы могли бы поговорить?

— Я не знаю, — чуть взяв себя в руки и оправившись от испуга, сказала она. — Но… если хочешь, я могла бы пригласить тебя, господин, и твоих учеников в наш дом. Или же мне прийти к тебе, где бы ты не остановился?

— Мы еще не нашли место для ночлега, — признался он. — Но тут рядом есть караван-сарай… Ты могла бы дойти с нами туда… Хотя это противоречит приличиям…

— Не стоит! — она вдруг решительно вскинула голову. — Если так, и ты, господин. Еще не нашел ночлега, то позволь мне все же пригласить тебя к нам. Еще мой отец открыл наш дом для богатых пилигримов, чтобы они могли отдыхать в удобных комнатах перед посещением Дома Истины. Могу я предложить тебе комнаты?

— Да! — воскликнул Посланник, не скрывая своей радости, что он может быть с ней дольше и даже провести ночь в ее доме, так близко от ее покоев… — Но прежде, могу я просить тебя?

— О чем пожелаешь, господин, — она опять склонила голову в легком поклоне.

— Я прошу тебе, не называй меня так, — улыбнулся ей Посланник. — Мое имя Саймей.

— Хорошо, — женщина тут же смутилась. — Меня же зовут Эстер.

— Звезда! — воскликнул Посланник. — Тебе очень идет это имя.

— Я вижу, ты знаком с языками и умеешь читать имена, — улыбнулась она чуть кокетливо.

— Да, — согласился обрадованный Саймей. — Это парисское имя.

— Хотя мой отец и был Рэмом, — вздохнула она. — Младшей сестре дали имя по желанию матери. Ее звали Леа.

Посланник промолчал. Тот факт, что у этой женщины была сестра, заинтересовал его. Эстер говорила о ней в прошедшем времени. И это могло означать, что именно Леа была избранницей Эммануила.

— Но что же мы стоим, — решительно сказал он, обращаясь больше к мальчикам. — Нам пора. Верхний город не так далеко, но лестницы хороши только с виду.

Арам усмехнулся его словам. Он еще в общине заметил, что его учитель не очень любит ходить по ступеням. Юноша подсадил нетерпеливого Матеуса на осла и повел животное в поводу.

С небольшой площади, что была у Храма Девы, они свернули на одну из узких улочек, где было меньше солнца, и пошли, не торопливо, мимо домов и лавок. Матеус опять вертел головой, стараясь рассмотреть все товары. У одной из лавок он заставил их остановиться, громко крича. На большом лотке лежали разнообразные деревянные болванки с нитками. Конечно, мальчику тут же захотелось рассмотреть их поближе. Саймей не долго думая, купил ему множество моточков самых разных цветов, а заодно и новые иглы. Потом, уже у уличного торговца, он приобрел для мальчика резную шкатулку, куда можно было положить все богатство Матеуса. Но дольше всего они задержались у