Смерть во имя истины - Анна Велес

лавки, где Посланник выбирал себе и Араму талифы. Юноша был сильно смущен, и пробовал возражать, но Саймей видел, как нравятся ученику новые вещи. Он купил себе ярко синий талиф и еще один серый, на смену испорченному. Араму он выбрал темно-бордовый, но не по-царски яркий, а цвета спелой черешни. По совету Матеуса. Купили они юноше и коричневый талиф, так как мальчик рассудил, что тот понадобится его другу в общине. Напоследок они приобрели всем сандалии. Эстер смотрела на них с улыбкой, иногда позволяла себе тихие, но веселые комментарии, когда она спорили из-за цвета нарядов. Посланнику очень хотелось подарить что-нибудь ей, но он не осмеливался, не зная, как воспримет она этот жест.

Наконец, измученные жарой и спорами, они подошли к ступеням огромной лестницы, что вела в Верхний город. Матеус соскочил со спины осла, доверчиво взял Эстер за руку и побежал вперед, громко считая ступени. Араму и Саймею пришлось возиться с ослом, который упрямо не желал ступать на лестницу. Когда же они закончили подъем, Матеус устал и выглядел сонным, Арам и Саймей взмокли, понукая животное. Эстер смотрела на них лукаво и чуть улыбалась. Посланник рассудил, что все красоты города, они увидят позже, и они торопливо пошли к дому Эстер. Он оказался рядом. Отделенный роскошным садом, с аккуратными дорожками, что вели к незаметной двери, скрытой портиком. Прохлада комнат показалась Саймею великим чудом Пастуха, Истинного бога нашего.

— Я тут же распоряжусь о воде для омовения и о трапезе, — сказала ему Эстер, немного встревожено глядя на Матеуса, который уже засыпал прямо на ходу.

— Она красивая и добрая, — поделился искренне Арам, без сил опускаясь в отведенных им покоях на свое ложе.

— Согласен, — чуть усмехнувшись, ответил Посланник.

Вскоре слуги принесли им воды, и сполоснув тела, оба облачились в новые талифы, оставшись весьма довольными своими приобретениями. Мальчик тоже принял омовение, но от трапезы капризно отказался, и Саймей устроил его спать. Он невольно улыбался первый раз в жизни, поправляя покрывало на спящем малыше.

Здесь в этом богатом, но удивительно скромном и изящном по обстановке доме он вдруг почувствовал себя очень юным и счастливым. Будто бы время повернулось вспять, и Посланник вернулся в то беззаботное время, когда тайник деда был еще запечатан, в семье царила любовь и понимание, когда судьба прочила ему светлую карьеру в лоне Матери-Церкви. Но в отличие от тех памятных дней, теперь Саймей видел счастье в другом. Он разрешил себе на миг предаться мечтам, будто Арам и Матеус являются его сыновьями, он любит их и гордится ими, и их маленькая семья живет с ним одной обыкновенной счастливой жизнью.

Посланник, спускаясь по ступеням в гостиный зал, где Эстер ждала из с Арамом за трапезой, ощутил внезапное чувство горечи и обиды. Он понял, что ему не хватает семьи. Его семьи. Детей и жены. Там, дома, в Визасе, у него было несколько наложниц, которых он посещал реже, чем ему хотелось бы, так как дела Феликса часто отрывали его от дома. По этой ли причине, или по какой другой, ни одна из его женщин не принесла еще ему сына. Как он знал, не нажил он детей и от других жен, с которыми судьба устраивала ему свидания вдали от дома. Не раз выпадал ему случай завести короткие, но жаркие связи с вдовами богатых домов в разных городах империи. Но пока род его не имел продолжения.

И сейчас в этом счастливом и тихом месте он сожалел об этом как никогда. Хоть и противны во многом были ему нравы суровых фарсов, но он готов был согласиться с ними в том, что муж, не наживший детей к тридцатилетию, должен быть предан позору. А Саймею было уже тридцать семь….

Эстер ждала их, покорно сидя у стола, сложив аккуратно на коленях руки. Когда же Посланник с учеником вошли в залу, она подняла взгляд к его лицу и одарила Саймея своей потрясающей ласковой, но и лукавой улыбкой. И на сердце у него тут же чуть полегчало.

— Как поняла я из бесед ваших, — тихо сказала женщина. — Ты, Саймей, прибыл из Визаса. И тогда, как хотела бы я верить, обычаи в еде и пристрастия дома нашего будут тебе особенно приятны. Ибо мы сочетаем за трапезой яства фарсские и рэмские.

— Отлично, — коротко согласился Саймей. — Арам, пробовал ли ты визасские кушанья?

— Мне не приходилось, — немного смутился юноша. — Это еда знати.

— Прости, — тут же спохватился Посланник. — Я не хотел напоминать тебе о твоем происхождении. Я просто хотел сделать тебе подарок…

— Мне было бы приятно попробовать эту пищу, — признался ученик с достоинством. — Но если эти блюда предполагают мясо… Я собираюсь до конца блюсти пост по смерти моего бывшего наставника.

— Это очень благородно с твой стороны, — обратилась к нему Эстер. — Я выполню твою просьбу. Но… я думаю, пост предполагает употребление даров моря?

— Наверное, — опять растерялся юноша. — Учитель, ты можешь помочь мне в этом вопросе?

— Время строгого поста минуло, теперь ты можешь позволить себе эту пищу, — благожелательно ответил Посланник. — Ешь то, что ты считаешь для себя приемлемым.

Эстер улыбнулась ученику и хлопнула в ладоши, давая слугам сигнал вносить блюда. Трапеза началась в обычаях Визаса, и первыми подали слуги на стол мезе. Это была целая россыпь закусок из овощей с различными сырами и орехами. После того, как гости испробовали чуть ли не каждую, Эстер распорядилась подать следующее блюдо. Это была фарсская густая и ароматная похлебка лубия с памперникелем, чьи большие ломти испускали приятный аромат, подогревающий аппетит. И новая смена блюд. Теперь это был тунец, приготовленный по рэмскому обычаю с финиками и молодым перцем, плавали в рассоле морские мидии, и к этому украшали стол фарсские салаты с острым вкусом. На десерт же их ждал еще один сюрприз. Специально для гостей Эстер приготовила горячий напиток из зерен какао с молоком. К нему принесли рэмский домашний десерт из фиников, фаршированных орехами и густум из абрикосов.

После принятия пищи Арам выглядел довольным, но его явно клонило в сон. Однако впереди их ждала важная беседа.

— Спасибо за трапезу, — поблагодарил Посланник хозяйку дома. — Ваши повара знают толк в кулинарии. Но как это необычно! У меня много друзей в Верхнем городе, и среди них и рэмские рода, но и там предпочитают кухню фарсов, так как сжились с этим суровым краем.

— Но моему отцу мало традиций одного народа, — чуть улыбнулась она. — Он был удивительным человеком, мой отец.