Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

Татищева. В ТОЙ истории Татищев зарубил Лжедимку саблей, да в общем только этим их род и прославился, ажно до появления единственного талантливого потомка уже в восемнадцатом веке. Тут же Татищевы в гражданской войне, как и Басмановы, приняли правильную сторону, и их род впоследствии отличился на государственной (не военной) службе, на коей их представители блистали все последующие столетия. Не то, чтобы этот род входил в Боярскую Думу, или имел сильное влияние, но фамилия известная.

Остальные присутствующие были из совсем мелких родов, я их не знаю, но и этих четырёх в плане истории за глаза хватит.

— Добрый день, уважаемые, — начала совещание-заседание Ольга, внимательно окинув всех цепким взглядом. — Я приношу извинения за то, что вас потревожили в выходной день, но вопрос срочный. Не просто срочный, а… Скажем так, тот вопрос, который сегодня будем решать, должен быть и озвучен, и решён за очень короткий промежуток времени. Так надо. А потому я… В общем, — бросила она взгляд на нас, севших в противоположном конце стола, Машка — с торца, во главе, я рядом (не-не, не надо из меня лидера делать, мне и тут хорошо, у номинально ведомого куда больше возможностей на что-то влиять). — В общем, сейчас мои младшие брат и сестра вам всё расскажут.

На нас присутствующие государыневы люди и так смотрели с удивлением: «А что эти шкеты тут делают?» А теперь все застыли с изумлёнными лицами.

Гхмм-Гхммм… — взял слово я, обратив внимание — а то все на Машку смотрели. — Уважаемые боярыни… Если что, прошу прощения, все присутствующие имеют боярское звание?

Переглядывания, недовольство. Ага, все. Отлично.

— Госпожи, хочу напомнить, я недавно потерял память — мне простительно что-либо не знать.

А тут взгляды смилостивились — засчитано.

— В общем, чтобы не напоминать говорильню республиканского парламента, решающего процедурный вопрос, сразу перейду к делу, и постараюсь быть краток. — Подался вперёд, в невербальную агрессивную позицию. — В нашей стране есть такой род, Милославские. Довольно древний, но «наверх» поднялись они только в последние два столетия. Вырвались вперёд на фоне других древних и небогатых, и отхватили огромный пласт влияния в стране. Я не буду давать оценку им, как политической силе, правы они/виноваты, хорошие/плохие. У них есть как противники, так и сторонники и союзники, как и у любого другого боярского клана, как, например, и у нас, Годуновых. Что-то эти уважаемые люди делают, проводят вперёд реформы и законопроекты, кого-то «топят». Вот, с мамой нашей у них недопонимание по ряду вопросов. Но всё это не важно, ибо называется красивым термином: «Нормальный политический процесс». Согласны?

Боярыни дружно закивали. Всем понравилось, что я не охаивал одних из главных маминых конкурентов по влиянию в Думе, отнёсся к ним с уважением.

— Скажу честно, нам с царевной Марьей нет дела до того, за какие законы они выступают и какие проекты проталкивают. Нам всё равно также на их недопонимание с мамой — взрослые женщины, разберутся.

Смешки за столом — ибо «разберутся» тут — мягко говоря очень малокрасочный термин. Там такие копья ломаются! А я одним словом их баталии описываю.

— Мы, как младшие царевичи, и как дети, не участвуем в политической борьбе, не касаемся личности Милославских, нас не трогает их род, и всё, что с ним связано. А потому нам было очень некомфортно узнать, что это уважаемое с виду семейство в своих дрязгах и происках опаскудилось, и написало через «жёлтую» газетёнку пасквиль в наш адрес. Знаете, мы эту семейку не трогали. Провокационные лозунги не озвучивали. Не то, что касающиеся их рода, а никакие в принципе. А потому лично нам с сестрой было очень неприятно читать, что мы, дескать, состоим в отношениях, как мужчина и женщина.

— Для понимания, боярыни! — повысил я голос, ибо начались перешёптывания, обсуждение, а я не закончил. — Боярыни, мы с Марьей это не скрываем, я впервые познал женщину неделю назад, на дне рождения одной прекрасной сеньориты. И даже не скрываю кто это — это была Аня Голицына, дочь Василия Ивановича. — Кивки за столом — Василий Иванович в Русском царстве — фигура масштабная и уважаемая. — А после ей компанию составила Аня Суслова, ныне являющаяся моей официальной девушкой. Маша же — всё ещё бережёт себя и пока не готова вступать в контакт с мужчиной. Ещё успеет.

Машка немного покраснела, но я не говорил ничего запредельного — да, очень откровенно, но это для её возраста это совершенно нормальная ситуация, стыдиться нечего. И сидящие за столом на это понимающе закивали. Я же продолжил:

— Газетёнка напечатала фотографию, где мы с сестрой целуемся, дескать, это свидетельство разврата, распущенности, и вообще нас убить мало — как страну подставляем. На самом деле они поймали невинный момент, когда я просто прикалывался, стараясь выморозить Машу, раздразнить, чтобы она разозлилась и жахнула по мне чем-то тяжёлым — у нас своеобразные отношения, такая игра. Заодно показывал, как надо целоваться — меня до этого научили три прелестные княжны, вы их тоже должны знать, но вслух называть имена не буду.

Оля скривилась на мои «выморозить» и «прикалывался», боярыни от всего услышанного заулыбались: «Детский сад, детишки с ума сходят от заняться нечем», я же чувствовал положительный отклик, а это как раз то, что было нужно.

— В общем, уважаемые, надеюсь, вы поняли наши с сестрёнкой горести, — подвёл я черту. — Некий боярский клан вместо того, чтобы сражаться с нашей мамой на политическом поприще, жахнул артиллерией по нам, не достигшим совершеннолетия, объявив в грехах похуже падре римских. Вы грамотные, скажите, как это называется на простом общепринятом русском?

— Объявление войны? — улыбалась Беклемишева (Минфин).

— Именно! Это объявление войны! — воскликнула, наконец, Маша. — Уважаемые боярыни, Милославские, я подчеркну для вашего понимания, этим пасквилем ударили не по маме. Не по нашей семье. Не по законам и проектам, которые царица защищает в Боярской Думе и в Дворянском Собрании. Они ударили по НАМ с братом! А поэтому… — Вздох. — А поэтому они должны быть не просто наказаны, а… — Всё, утонула — говорить это не к Маше. Она под другое заточена.

— А потому им скирда! Будет, — перехватил я, — Маша права, это война могущественного боярского клана против двоих несовершеннолетних, и это ВОЙНА. Которую объявили они, и которую мы должны выиграть, в отличие от них, честно. То есть не прибегая к грязи и пасквилям в СМИ. Я упросил маму и сестру не спешить, не реагировать на статью, подождать — чтобы посмотреть, что у них на уме. А вдруг бы они извинились?