Адвокат Империи 14 - Ник Фабер

— Жизненные обстоятельства не позволили бы свидетелю покинуть место жительства, — слово в слово повторил я его слово судье. — Ваша честь, одна эта фраза подразумевает, что моему коллеге со стороны обвинения было прекрасно известно о причинах, которые бы не позволили ему заявить данного человека как свидетеля. Ровно, как и о её существовании, от которого он сейчас старается откреститься.

— Это так? — спросил судья, повернувшись к прокурору.

О, судя по эмоциональному отклику, он бесится. Ну, после такой глупой ошибки я бы тоже бесился. Но, похоже, что он мысленно собрался. Значит, сейчас будет исправлять свой косяк.

Прокашлявшись, Лебедь начал говорить.

— Ваша честь, строго говоря, это можно с некоторой натяжкой назвать правдой. До этого момента свидетель действительно отказывалась давать показания и держала нейтралитет. Её эмоциональное состояние и отказ от контактов ранее делали невозможным допрос до этого момента…

— А сейчас, значит, всё изменилось? — с усмешкой спросил я. — Ваша честь, если сторона обвинения знала о существовании этой свидетельницы с самого начала, тот факт, что она лишь передумала давать показания, не является новым обстоятельством. Закон обязывает заявлять свидетелей заранее, а не держать их «в резерве» до выгодного момента.

Строго говоря это было не совсем так, но почему бы и не ввернуть, для красного словца, так сказать.

— Мы не могли предвидеть, что она сама решит дать показания, ваша честь, — моментально парировал Калинский, вступив в разговор. — Её эмоциональное состояние было нестабильным, она категорически отказывалась участвовать. Это новое обстоятельство, возникшее уже после начала процесса, и мы обязаны его учесть в интересах установления истины и…

— Истины? — я едва не захлебнулся от сарказма. — Ваша честь, я готов поспорить, что их свидетель не имеет абсолютно никакого отношения к этому делу и будет использован стороной обвинения в качестве источника эмоционального давления на присяжных…

— Вздор! — рявкнул прокурор. — Её оценка подсудимого и его характеристика крайне важны…

— Для того, чтобы выставить моего клиента в невыгодном свете и тем самым очернить его в глазах присяжных, что и является прекрасным образцом эмоциональным давлением, — закончил я за него.

— Это не так, ваша честь, — тут же вклинился Лебедь, но оказался прерван ударом деревянного молотка.

— Достаточно! — громко заявил судья, после чего посмотрел на нас.

А я задумался. Всё превращалось в какой-то цирк. И ведь Лебедь продолжит упорствовать. Я знал, кого именно он хочет вызвать. Ну ладно, не знал. Догадывался. Но сейчас уже уверен почти на сто процентов. Такой трюк не позволил бы им выиграть дело. Они тут вряд ли что-то вообще смогли бы выиграть. Но вот затянуть процесс — однозначно. Только что толку-то? Да даже если я прямо сейчас передам это дело Скворцову, то он и сам сможет его закончить. Ну растянут они его месяца на три-четыре ещё, какая мне разница? В конечном итоге исход всё равно будет один…

Стоп. Получается, что он это и пытается сделать. Бросив взгляд в сторону Калинского, прочитал его эмоции и ощутил уверенную решимость добиться того, чтобы свидетель всё-таки был вызван для дачи показаний.

Так, сейчас судья прямо их спросит о том, могут ли они по существу ответить на вопрос о том, почему их свидетель не был заявлен заранее. Лебедь ничего ответить на это не сможет. Хотя, нет. Не так. Он сможет. Будет извиваться, как уж на сковородке, скрывая собственную дурость за извилистыми формулировками.

Меня неожиданно тряхнуло от злости. Всё происходящее раздражало настолько, что хотелось просто взять и уйти.

Подавив секундную слабость, я заговорил, опередив судью.

— Ваша честь, — громко сказал я. — Защита ходатайствует о предоставлении перерыва для проведения переговоров с представителями стороны обвинения по вопросу, связанному с урегулированием… некоторых аспектов дела. Я прошу вас разрешить краткую встречу без участия присяжных.

Судья удивился. Да что там! Вообще, все удивились. Прокурор смотрел на меня так, словно я только что сказал ему, что… Да что угодно, но не по делу. Лебедь стоял и хлопал глазами от удивления. Как и Калинский, но тот хоть сохранил на лице спокойное выражение. Что ни скажи, но он куда лучше управлял своими эмоциями.

— Защита, будьте добры, уточните, какого характера эти переговоры и как они соотносятся с рассматриваемым делом? — спросил судья.

— Ваша честь, характер переговоров я бы отнёс к категории тех редких бесед, после которых у сторон появляется шанс выйти из зала суда не только в здравом уме, но и с чувством, что сегодня они не потратили время зря, — произнёс я, посмотрев в сторону стоящего у стола Льва.

Хмыкнув себе под нос, судья повернулся и направил свой взгляд на стол, за которым стояли прокурор и Калинский.

— У обвинения есть возражения против типа данного ходатайства? — спросил он, на что Лебедь тут же вскинулся.

— Ваша честь, мы решительно отриц…

— Никаких, ваша честь, — перебил прокурора Калинский. — Мы не против.

При этом он так посмотрел на своего «коллегу», что тот разом надулся, но рот больше раскрывать не стал.

Судья, следивший за всеми этими обменами взглядами, посмотрел на часы.

— Хорошо, — вздохнул он. — Суд объявляет перерыв на двадцать минут, присяжные удаляются из зала. Сторонам разрешается провести переговоры в отдельном помещении.

Удар молотка ознаменовал решение.

— Александр, что ты делаешь? — негромко спросил сидящий за моей спиной Скворцов.

— Не переживайте, — бросил я ему. — Всё будет нормально. Ты, Рус, тоже не переживай. Через двадцать минут мы закончим это дело, но перед этим ответь на один вопрос. Только подумай сначала, хорошо?

— Какой? — немного растерянно спросил он.

— Насколько тебе важно утопить Жеванова?

Едва я спросил его об этом, как моментально понял, каким будет ответ ещё до того, как здоровяк открыл свой рот.

— Да плевать мне на него, — фыркнул он. — Лишь бы отстал от меня, Саш.

— Ну вот и отлично…

* * *

Подходя к выделенному нам помещению, я открыл дверь и зашёл внутрь. Калинский шёл следом за мной и тоже не стал задерживаться в дверях. А вот Лебедь…

Я всё гадал, кто из них в паре босс. И сейчас ждал, подтвердится ли моя теория или нет.

— Подожди снаружи, — услышал я голос Льва за спиной и позволил