Небо в огне - Алексей Ковригин

Так что вам придётся «покататься на русских горках». Если вдруг заметите на дороге любое передвижение войск противника, то по возможности врага обстрелять, а лучше вообще уничтожить. Но скорее всего они сейчас уже штурмуют пригороды Ируна, так что и мы с вылетом эскадрильи задерживаться не станем. Моя пара от посёлка Лесака сразу уходит влево на север. Наша цель, это мост на дороге через речку Эндара, приток Бидасоа. Затем вдоль дороги следуем к городу с целью разведки. В эфире сохранять полное радиомолчание и слушать только меня и «Циркача». Всем всё понятно? Если нет вопросов, вам пять минут на перекур и по машинам! — пилоты споро покидают штабную комнату и спешат в курилку, но я немного задерживаюсь и мы с Шарлем в течение несколько минут обсуждаем вопрос экстренной замены авиадвигателей.

Решаем провести «перемоторивание» на месте, благо ремонтный ангар оборудован всем необходимым. А свободных рук для этого у нас хватает в избытке. Негодные моторы Сен-Жак отвезёт на наш «Бильбо-два», взамен доставит новые. Опыт установки двигателей у нас есть, так что справимся. Эх, вот как же не ко времени нам весь этот «внеплановый ремонт»! Но время за обсуждением наших проблем пролетает стремительно и вскоре Пабло докладывает, что эскадрилья к вылету готова. А раз так, то… «от винта!» Взлетает зелёная стартовая ракета, эскадрилья дружно взмывает в небо и мы следуем к своей цели. На подлёте к посёлку вся дорога идущая из Памплоны просматривается достаточно хорошо, но вот какого-либо движения по ней мы не наблюдаем. Вот же чёрт! Похоже, что войска мятежников уже успели по ней проследовать, но вот где они находятся, нам сейчас и предстоит выяснить. Даю команду на роспуск эскадрильи и наблюдаю как два звена «Корсаров» стремительно набирая скорость проносятся над самой дорогой в сторону посёлка Вера-де-Бидасоа. Что ж, нам с Уолтером тоже пора! Закладываю левый вираж и «перепрыгиваю» через холм на своём пути. Впрочем, дальше нам можно уже не скрываться и в складках местности не прятаться. Всё равно никто ничего предпринять уже не успеет, до моста через Эндару остаётся не более шести километров. Всего одна минута стремительного полёта, очередной холм… и мы с Уолтером «вываливаемся» прямо на луговину перед «нашим» мостом.

На мгновение замираю, ошеломлённо оценивая открывшуюся передо мной перспективу. Но так и есть от чего мне «ошеломиться»! Прямо перед мостом, на обочине дороги, в готовности к движению замерло не менее двух пехотных батальонов противника. Если сам мост свободен от войск, то сразу за ним и дальше, насколько могу видеть, тоже застыли пехотные колонны. А всего в двухстах метрах от моста, неподалёку от трассы, на лугу у реки установлены две большие армейские палатки, с поднятыми по случаю жары пологами. И возле них стоят два легковых автомобиля и грузовичок. Вот так удача! Неужели полевой штаб? И рядом нет ни одной зенитной пушки или даже самого завалящего зенитного пулемёта? Ну, что ж! Такая вот непростительная беспечность должна быть в обязательном порядке наказана, причём незамедлительно!

— Уолтер, обе свои бомбы сбросишь только на палатки! По пехоте работаем пулемётами, снаряды к «Эрликонам» беречь. В атаку! — захожу на мост, попутно поливая свинцом растерянного и не ожидавшего ничего подобного противника.

Четыре разрыва наших авиабомб практически слились в один общий взрыв. Оглядываюсь назад и на месте штабных палаток вижу только голые остовы расщепленных столбов с редкими клочками тлеющей парусины, да рядом жарко и чадно полыхающие остовы автомобилей. Но всех людей этими взрывами разметало кого куда, а разлетевшиеся бомбовые осколки покосили немалую часть из тех солдат, кому поначалу посчастливилось избежать губительного пулемётного обстрела. А дальше начинаются «русские горки». Снижаю скорость до двухсот пятидесяти километров в час и «скатываясь с горки» с полукилометровой высоты начинаю прицельно поливать из четырёх стволов плотные колонны мятежников, в ужасе замерших на дороге в смертельном оцепенении. А противнику попавшему в западню просто некуда отсюда деваться. Слева над дорогой нависает крутой холм, а справа не менее крутой косогор берега реки. На узкой дороге, батальоны построенные в походные колонны по шесть человек в шеренге, это идеальная мишень для моих пулемётов. В тщетных попытках укрыться от губительного пулемётного огня, солдаты в панике начинают метаться в разные стороны. Но вот самые догадливые из них бросаются к речному обрыву и кувырком скатываются с него вниз к реке, рискуя при этом переломать себе руки и ноги. Однако все остальные находятся в шоке и быстро превращаются в обезумевшую толпу. Кого-то уже просто раздавили массой, а кого-то и банально затоптали. Плотность этой толпы такова, что кое-кто из неудачников, успев получить свою пулю и умереть, так и остаётся стоять на ногах сдавленный со всех сторон. Но гораздо чаще, с такого расстояния пулемётная пуля прошивает сразу два-три тела и только затем теряет свою убойную силу. Подсознательно понимаю, что это самый настоящий расстрел, но стараюсь над этом не задумываться и подобные мысли гоню от себя прочь. У меня ещё будет время для рефлексий, но не сегодня. «Перепрыгиваю» через очередной холм на пути и вновь нажимаю на гашетки. Под мои очереди не попадают только те, кому повезло в этот момент оказаться в «мёртвой зоне» за очередной скалой. Такие горные отроги с выходом к реке, у нас в Сибири называют «прижимами» и на моём пути встают пять таких скальных «прижимов». Перелетев последний, наконец-то вижу разгадку этой, поначалу непонятной для меня, запредельной скученности людей на дороге.

Республиканцы не только «прокопали» ров и оборудовали баррикаду за ним, но и взорвали часть ближайшего скального прижима, устроив каменный завал на дороге. Тем самым обеспечив себе «предполье» шириной в шесть и длинной в триста метров и всё оно перед баррикадой завалено трупами мятежников. Так значит попытка «лобового штурма» всё-таки состоялась, однако успехом не увенчалась. Да, против четырёх станковых пулемётов «Максим» Хайрема Стивенсона, без брони не очень-то навоюешь. А спринтер ты по жизни, или стайер, здесь это уже не так важно, потому что пуля всё равно быстрее и видимо командиры мятежников это тоже осознали. Потому что в «кармане» перед этим прижимом вижу сразу четыре танкетки, а пятая выползла на край завала и ведёт по баррикаде непрерывный огонь, что называется «на расплав ствола». А под прикрытием этого огня солдаты мятежников разбирают завал, спешно расчищая дорогу от камней и подготавливая плацдарм для своего наступления. Однако судя по следам от траков за этим завалом, первоначально его пытались расчистить при