Егерь. Столичный гамбит - Николай Скиба

Да и огненная стихия через «Проводимость» стоила таких усилий. Конечно, можно было бы просто купить огненного зверя, но это не дало бы мне понимания их психологии. А понимание — ключ к настоящему партнёрству. Была и ещё одна банальная причина — отсутствие денег.

Работа с ним будет долгой и кропотливой, но зато опыт восстановления доверия после разорванной связи пригодится в будущем. На ферме наверняка появятся звери, чьи прежние хозяева погибли или отказались от них по каким-то причинам.

— Что думаешь? — спросил Всеволод, подходя ближе. — Устраивает?

— Более чем, — ответил я, не скрывая восхищения. — Здесь можно создать что-то действительно особенное.

Перед моими мысленными взором встали картины будущего.

И самое важное — здесь будут воспитывать зверей, которые доверяют своим хозяевам не из страха, а из искреннего партнёрства. Каждый питомец, покидающий эту ферму, станет примером того, чего можно достичь правильным подходом.

Мечта начинала обретать реальные очертания.

— Нужно будет собирать много трав, — задумчиво пробормотал я и взглянул на Стёпку.

Он понимающе усмехнулся.

— На меня не смотри. Но я знаю одну очень хорошую травницу.

— Да, — ухмыльнулся в ответ. — Мне она тоже знакома. Только ворчит часто.

— Да она от столицы камня на камне не оставит, — захохотал друг.

Глава 23

Вечером мы со Стёпой встретились у городской темницы, массивное каменное здание которой грозно возвышалось рядом с казармами стражи.

Рядом с моим другом шагал высокий мужчина лет пятидесяти, и я сразу понял, что передо мной настоящий воин. От него исходила та особенная аура спокойной, но несомненной силы, которую не спутаешь ни с чем — аура человека, прошедшего через огонь и воду. Широкие плечи под простой одеждой, прямая спина, и уверенные, размеренные движения — всё в нём говорило о профессиональном воине высочайшего класса.

Шрамы на руках рассказывали о многолетнем опыте настоящих сражений, но глаза оставались ясными и добрыми, без той жестокости, которую война иногда оставляет в душах людей. По крайней мере, так мне показалось.

— Максим, познакомься, — сказал Стёпа с гордостью в голосе. — Это Иван, мой наставник.

— Очень хорошее имя, — с улыбкой сказал я, протягивая руку для рукопожатия. — Максим, рад знакомству.

Когда-то так звали и меня. Сразу вспомнил свою прошлую жизнь в сибирской тайге.

Иван крепко пожал мне руку. Его хватка была железной, но без вызова — просто демонстрация естественной силы.

— Привет. Уже наслышан. Стёпа рассказал о твоей просьбе, — сказал он низким, спокойным голосом. — Делаем это один раз.

Мы подошли к массивным воротам темницы — её чёрные железные прутья исчезали в сумерках. Дым от факелов растекался в неподвижном воздухе, смешиваясь с тяжёлыми запахами города. Дежурные стражники сидели на деревянных скамьях, играя в кости, но мгновенно вскочили, увидев Ивана.

Лица их изменились так быстро, словно кто-то стёр с них скуку и нарисовал благоговейный трепет.

— Добрый вечер, — поприветствовал их наставник с лёгкой усмешкой. — Хочу показать молодым людям, каково это — внутри. Воспитательный момент, так сказать.

Старший стражник, грузный мужчина с седеющей бородой, выпучил глаза и едва не уронил связку ключей:

— Драконоборец⁈ Рад видеть вас! — Его голос дрогнул от волнения. — Конечно, проходите, пусть посмотрят, куда ведёт неправильный путь.

Чего? Драконоборец? Стёпа не упоминал такого прозвища. Я бросил взгляд на друга — тот выглядел одновременно гордым и смущённым, словно до сих пор не мог поверить, что тренируется у человека с такой репутацией.

— Именно об этом речь, — согласился Иван, подмигнув стражнику. — Наглядный урок дороже любых слов.

Второй стражник, молодой парень с нервными глазами, заметил питомцев. Красавчик сидел на моём плече, любопытно разглядывая незнакомое место, а двухвостый лис безмолвно следовал за мной на расстоянии.

— Постойте, — заикнулся молодой стражник, — зверей в темницу не пускаем. Правила есть правила.

Иван медленно обернулся к нему. Движение было плавным, почти ленивым, но в воздухе словно сгустилось напряжение. Он не сказал ни слова — просто посмотрел. В его взгляде не было ни угрозы, ни гнева. Только абсолютное спокойствие человека, который привык, что его слова не оспариваются.

Молчание растянулось. Где-то за стенами завыл ветер, а в коридорах темницы послышались отдалённые голоса. Молодой стражник заметно побледнел под пристальным взглядом ветерана.

Первый охранник быстро переглянулся со своим напарником, в его глазах читалась паника. Капли пота выступили на его лбу, несмотря на прохладный вечер.

— Пожалуй, для легенды можно сделать исключение, — неуверенно улыбнулся он, торопливо подбирая нужный ключ. Металл звякнул в его дрожащих руках.

Нас без дальнейших расспросов пропустили внутрь.

Что это, чёрт возьми, было?

— Драконоборец? — не удержался я от вопроса.

— Сказочки, — отмахнулся Иван, даже не повернув головы в мою сторону, что ясно дало понять — спрашивать ещё раз не имеет смысла.

Коридоры темницы были сырыми и мрачными, факелы едва разгоняли густую тьму. Запах плесени и человеческого пота висел в воздухе.

Тобольд сидел в одиночной камере в самом конце коридора, ссутулившись на узкой койке. Стёпа и Иван предусмотрительно остались у входа, давая мне свободу действий.

Когда бывший командир поднял голову и увидел меня, по его лицу прошла волна эмоций — сначала недоумение, затем узнавание, и наконец, плохо сдерживаемая ярость.

— Ты? — прохрипел он. — Что тебе здесь нужно?

— Поговорить, — спокойно ответил я, останавливаясь перед решёткой. — У меня есть вопросы.

— О чём говорить? — горько усмехнулся командир. — Ты же добился своего. Вот он, ветеран гильдии, в темнице, а ты получил награду.

Я внимательно изучил его лицо. Тобольд выглядел измождённым, с красными глазами и поникшими плечами. Он сидел прямо и смотрел на меня с плохо скрываемой злостью.

— Вообще-то, я не сделал ничего, чтобы ты оказался здесь, не передёргивай. Тобольд, ты знаешь, что такое «семя разрушения»?

Он нахмурился:

— О чём ты говоришь?

— А о Семёрке Друидов что скажешь? — продолжил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

— Какой ещё семёрке? — Тобольд поднялся на ноги и подошёл к решётке. — Ты о чём вообще?

Я пошёл на хитрость.

— Группа магов, которые выступают против короны. Почему ты помогаешь им? Как ты мог предать своих людей?

Лицо Тобольда вспыхнуло. Он схватился за прутья решётки так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

— Ты думаешь, я работаю на каких-то проклятых магов⁈ — взорвался он. — Я отдал службе пятнадцать лет! Пятнадцать! Моя жена умерла при родах! Наша дочь умерла ещё ребёнком от чёртовой «Серой Увязи». Служба и корона — единственное, что у меня было после всего дерьма, что со мной случилось! ДА, Я ВИНОВАТ В ТОМ,