Слово мастера - Александра Лисина

Он нетерпеливо подался вперед.

— И что там? Что ты увидела?

Бабка строго взглянула на него из-под седых бровей. А потом вдруг достала откуда-то чистый лист бумаги, взяла со стола обычный карандаш. И несколькими движениями начертила две расходящиеся линии, который имели единое основание, но потом безнадежно разбегались в разные стороны.

— Вот это…

Провидица зачеркнула левую линию.

— То, что у вас могло бы быть. Тогда как это…

Она продлила вторую линию еще на полпальца и оборвала.

— То, что есть сейчас. Вот тут и тут…

Она дорисовала на линии три небольших веточки.

— Есть указание на то, что у вас в семье трое детей. Два мальчика и девочка, которым сейчас должно быть… сколько?

— Двадцать один, пятнадцать и десять лет.

— Вот, — удовлетворенно кивнула бабка, снова вернувшись к первой линии. — Здесь, конечно же, почти ничего не видно. Линия практически стерта, и от нее осталось одно название. Но если присмотреться, то точно такие же признаки есть и на ней. Вот тут: трое детишек. Старшие мальчики и одна девчушка. И в целом все выглядит похоже. Линии ваших жизней тут и тут оборваны, это, как я сказала, не моя специальность. Однако линии судеб ваших детей и там, и там практически идентичны.

— Практически? — уцепился за важное для себя слово тан.

— Да. Вижу я, конечно, не все, затертые судьбы и так не всегда понятны…

— Но что-то в этой линии есть особенное? — снова нетерпеливо подался вперед тан Альнбар. — У моих детей есть… то есть могло бы быть другое будущее?

Бабка снова внимательно всмотрелась в предоставленные ей бумаги. Небрежно поворошила один лист, второй, зачем-то потрогала их рукой, ненадолго накрыв ладонью и к чему-то прислушавшись.

— Точно не скажу, — наконец выдала она, едва не заставив гостя застонать от досады. — Но есть вероятность, что в твоем первом будущем… в том, что теперь утеряно… твои дети унаследовали бы ваши Таланты. Сыновья — тот, что есть у тебя. Дочка — тот, что имеется у матери. Точно так же, как и в первоначальном варианте, о котором ты спрашивал раньше.

Тан Альнбар замер.

— Ты уверена? — свистящим шепотом переспросил он, лихорадочно размышляя над увиденным и сказанным.

— Конечно, нет. Но процентов шестьдесят я бы дала именно за это.

После такого ответа мужчина сжал кулаки и, коротко поклонившись провидице, отступил к двери. Но в последний момент все же передумал. Вернулся. И, перехватив изучающий взгляд старухи, негромко спросил:

— Скажи, ты ведь многое знаешь… если чисто теоретически с умеренной вероятностью мои дети даже в этом браке могли бы быть полноценными, то в какой момент эти две вероятности все-таки разошлись?

— Когда твоему старшему сыну было три, — не замедлилась с ответом бабка. — Судьба твоего среднего сына изменилась в два. Тогда как дочери… с дочерью и там, и там все в полном порядке. Но ты, полагаю, и сам это уже знаешь.

— А ты могла бы подсказать, — тщательно формулируя слова, снова спросил тан, — с чем могли быть связаны эти изменения?

Бабка почему-то грустно на него посмотрела.

— Тебя ведь больше всего интересует Талант, верно? Но Талант — явление малоизученное. Напрямую на него повлиять очень сложно. Хотя, насколько я знаю, целители умеют как-то его стимулировать. Если он задерживается с появлением, каким-то образом помогают ему пробудиться…

— А если пробудился, то помогают угаснуть? — тихо-тихо спросил тан Альнбар.

Набирэ тяжело вздохнула.

— Кажется, тебе больше не нужны мои ответы. Все, что нужно, ты и так теперь знаешь.

Мужчина словно заледенел.

— У моей жены Талант целителя. Причем, насколько я знаю, довольно сильный. И она была единственной, кто все эти годы регулярно осматривал и следил за здоровьем моих детей…

Домой он мчался как на крыльях, все еще не веря до конца, но уже боясь, что это окажется правдой.

Его жена… его верная и всегда готовая прийти на помощь Эльза…

Когда-то ему казалось вполне оправданным, что она так настойчиво просила дать ей возможность самостоятельно наблюдать детей. Когда-то он считал, что это даже неплохо, ведь родной матери однозначно можно их доверить, и уж она-то точно ничего плохого им не сделает.

Но теперь он неожиданно вспомнил и то, как она неоправданно долго медлила, когда проблема появления Таланта встала перед ними во весь свой немаленький рост. Как неделями отмалчивалась и настойчиво просила подождать. Как ссылалась на какие-то исследования и год за годом помогала ему поверить, что еще не все потеряно и что для Артона с Кайтоном еще есть возможность стать такими же сильными, как их отец.

С Дайрой она в свое время так не возилась.

Дайра в ее понимании росла нормальной девочкой. Тогда как мальчишек, начиная лет с двух, она осматривала и проводила диагностику чуть ли не каждую неделю. Но если раньше он списывал это на естественное желание матери еще раз убедиться, что ее дорогие детки абсолютно здоровы, то сейчас, когда набирэ указала ему совершенно четкую причину… когда он точно знал, что даже с этой женщиной у него могли и, более того, должны были родиться нормальные дети… когда он вспомнил, что именно в три года Артон потерял дедушку и сразу после этого Эльза резко засуетилась…

Тан Горус, если бы был жив, вряд ли одобрил бы ее чрезмерные хлопоты. К тому же в его даре тоже была, пусть слабая и совсем не развитая, но все-таки ветка целительства. Если бы в то время он наблюдал мальчишку, то он бы первым заметил, что наконец-то Артон проявляет несомненные признаки открывающегося Таланта.

Но отец скоропостижно умер.

Неоправданно рано решил сдать полномочия и неоправданно быстро провел ритуал передачи власти, оставив этот мир как раз в то время, когда Артон, если верить набирэ, вот-вот должен был порадовать отца.

С Кайтоном же все было еще проще. Сам Альнбар целительством не владел, поэтому не мог знать и видеть, что именно делает Эльза с мальчиками. К тому же он ей верил. Причем верил безгранично. И в том числе поэтому, даже получив достаточно четкий ответ, до сих пор не мог понять, зачем ей было влиять на детей и ломать уготованное им будущее.

Это ведь и ее дети тоже.

Ее надежда, гордость, ее успех.

К тому же за все эти годы она