Башни Латераны - Виталий Хонихоев

огонь, который никуда толком не попадал и имел своей целью скорее раздражать и отвлекать, чем нанести повреждения укреплениям и людям. Солдаты противника шли на штурм, но тоже как-то вяловато, без былого огонька. Командир Курт беспокоился, считал, что Арнульф что-то затевает, что-то строит там, по другую сторону холма, постоянно дергал магистра Отто фон Грюнвальда на предмет подкопов и минных галерей, получал ответ что никто ничего не копает, но не успокаивался. Разведчики Мессера из «Алых Клинков» попытались вызнать что там за холмами происходит, что затеял Арнульф и почему его Архимаги затихли, в ночь выплыли на лодке ниже по течению, лежа, выкрасив лица темной краской и завернувшись в лохмотья, чтобы с землей сливаться. Никто не вернулся. Мессер клялся что-то были его лучшие люди и просил разрешения попробовать еще и на этот раз самому с разведчиками пойти.

Разрешения Курт не дал. Сказал, что самому до колик хочется узнать, что же этот ублюдочный король задумал и чего он там строит, но просто так людей губить почем зря он не собирается. Тем более — Мессера, который хоть и редкая сволочь, но кроме него этих чертовых сорвиголов из «Алых Клинков» никто в кулаке держать не сможет. Легкая кавалерия же… эти придурки совсем жизнь не ценят. А у него город, у него контракт и вообще. Нет.

Мессер ушел, огорченный. Для легкой кавалерии действительно не было работы по профилю, они как все — вставали на стены и отражали атаки, тыкая алебардами вниз и сбрасывая камни, но сражаться в строю были не приучены и быстро заскучали. Кроме того, с угрозой голода на горизонте явственно замаячила перспектива забить лошадей для улучшения рациона, а на это Мессер реагировал как будто ему предлагали собственного ребенка съесть, шипел и ругался, клялся всеми святыми что если кто к его Снежку с ножом подойдет, то он ему кишки выпустит и на голову намотает. Снежок, огромный белый жеребец со скверным характером отвечал ему взаимностью, кусал и лягал всех вокруг, кроме своего хозяина.

Дейна Элеонора, магистр Школы Огня Третьего Круга — даже предположила, что у этих двоих особая связь и что разлучать Мессера с его жеребцом было бы негуманно и предложила забить сразу и Мессера и Снежка. Но возможно, что это было сказано сгоряча после того, как Снежок довольно сильно куснул ее за плечо, пока она разговаривала с Мессером наедине. Что именно делала дейна Элеонора, магистр Школы Огня Третьего Круга в конюшне наедине с командиром наемной роты «Алых Клинков» — она так и не сказала.

Из студентов Академии выжили почти все… кроме тех, кто попал под ту самую первую атаку на восточной стене. Грета сожгла себе каналы и теперь восстанавливалась, выходить на стену ей было запрещено. Густав… очкарик Густав погиб в первую атаку, как и Фридрих, как и Марта. Марту было особенно жаль, она была единственной кто решился прийти на похороны Алисии.

Так день шел за днем, ничего не происходило, только рацион еды, выдаваемый служками монастыря, становился все скуднее, но все равно солдат кормили заметно лучше, чем обычных жителей. Лео старался относить домой половину своей порции, весь хлеб и мясо. Выдавали на троих, одну порцию на него и двойную на Алисию, которую тут прозвали Безымянной. Упустили они этот момент, имени ей не придумали, вот и брякнул Курт что дескать благородная дейна из Паладинов Ордена Южного Креста, приняла жесточайший обет и до того времени как Враг Рода Человеческого не будет повержен — отказалась от своего имени, от своей семьи, от соблазнов мирских и от речи человеческой. Так что нет у нее имени. Вот и прозвали Алисию в ее доспехах Безымянной Дейной или просто Безымянной.

С того момента прошло уж почти две недели, и они с Алисией успели побывать в бою еще несколько раз, когда маги противника обрушили половину Речной Башни, когда попытались заморозить реку и штурмовать по льду… но эта попытка быстро накрылась, все же магистр Элеонора хоть и была по слухам уж слишком привязана к некому Мессеру, но магом была отменным и Школу Огня показала во всей красе. Потом была еще та ночь, когда несколько разведчиков Арнульфа смогли тихо вскарабкаться на стену и даже срезать парочку караульных, но магическая ниточка, протянутая вдоль стены, тренькнула, поднимая тревогу. Когда Лео с Алисией прибежали на место, то на стене уже кипел бой, разведчики сбросили вниз веревочные лестницы, а подошедшие в тишине штурмовики замотали доспехи тряпками чтобы не издавать шума и уже вовсю поднимались над зубцами, перепрыгивая на стену.

Тогда Лео в первый раз понял, что не знает, как именно управлять Алисией, какую команду ей давать. Ранее все было понятно, черно-желтые — враги, серые с красным — свои. Орел — враги, три башни — свои. Сперва он даже растерялся. Но Алисия уверенно перехватила боевой молот старого барона и двинулась вперед, безошибочно вычисляя врагов и опрокидывая их мощными ударами. Глядя ей вслед, он подумал о том, что она — учится. После того боя наемники и солдаты городской стражи окончательно поверили в силу Безымянной, ну еще бы — она прошла вдоль стены как серп самой Мораны — вжжик и все, стена опустела, только на камнях, скользких от крови тела лежат. И даже раненных нет… обычно всегда после боя раненных много, все стонут, кричат, кто-то просто белый лежит, сплошная морока, своих к целителям, врагам — глотку резать… а после нее — тишина. Даже не дернется никто, не захрипит.

Те кто видел как она двигается в бою своими глазами — очень сильно задумались. Некоторые разглядывали доспехи на мертвых воинах противника, вмятые внутрь одним ударом «Сокрушителя» и качали головой, бросая взгляды на Безымянную.

Общее мнение выразил похабник Бринк, который то ли в шутку, то ли всерьез сказал, что такой бабы он в жизни не видывал и с такой как она лучше ни в постели, ни в бою не встречаться. Потому как результат примерно один и тот же будет — лепешка. Правда в первом случае хоть удовольствие получишь перед смертью…

Лео стоял у окна казармы, глядя на пустую улицу внизу. Стекло было грязным, мутным, покрытым изнутри конденсатом, но сквозь него всё равно можно было разглядеть мир снаружи.

Когда-то здесь кипела жизнь — торговцы выкатывали бочки с вином, ремесленники открывали лавки, дети бегали между телег, смеясь и крича. Теперь только ветер гонял по мостовой прошлогоднюю листву и клочки