Сирийский рубеж 2 - Михаил Дорин

Девушка фыркнула, а я подошёл к ней ближе и крепко обнял. Удивительно, насколько быстро мы с Антониной перешли от взаимных подколов к страсти и нежности.

Так и хочется больше не уходить из этого кабинета. Чувствовать тёплое дыхание, биение родного мне сердца и вдыхать аромат чудесных волос Тоси.

После встречи с Белецкой и непродолжительного сна, я начал готовиться к вылету.

В назначенный час всё было готово. Снаряжение в виде моего самодельного жилета и автомата надето, а Кеша полностью пересчитал все возможные варианты с маршрутом.

— Мы пройдём вдоль вот этой речушки. Название… Нахр-эль Асси. Затем выйдем к отметке… а, неважно какой, — махнул рукой Кеша, когда мы подошли к вертолётам.

— По ушам получишь. Как это неважно?! — сказал Тобольский, поправляя подшлемник на голове и убирая в карман обновлённый маршрут.

Именно его ночью Олег Игоревич передал представителю конторы. Как он и просил, лично.

— Да потому что тут этих сопок, вершин, отметок и прочих неровностей огромное количество.

— А ты не путай, Кеша. Мы ведь на тебя надеемся, — ответил я Петрову.

— Знаю. Всё будет хорошо, командир, — заверил меня мой лётчик-штурман.

Тобольский пошёл к своему Ми-28, оставив нас одних.

Из нашего вертолёта вышел бортовой техник, поправил комбинезон и направился ко мне с докладом.

— Сан Саныч, а экипаж нельзя менять? — спросил Кеша.

— А чем он тебе не нравится? — уточнил я.

Но за спиной Петрова уже раздались тихие смешки и расстроенные выдохи техников.

— Это ж Хавкин, — шепнул Кеша.

— Представь себе, я знаю. А проблема в чём?

Как бы я хорошо ни относился к Петрову, но его претензии к Хавкину мне пока непонятны.

— Товарищ майор, вертолёт готов. Таки совсем готов. Просто брильянт чистой воды, — с улыбкой доложил Хавкин.

— Спасибо, Миша, — ответил я, пожимая руку бортовому технику.

— А что за выкрутасы у нас тут? Уже семь на восемь, почти три часа, а мы уже в воздух. Вообще не в ажуре так просыпаться, командир…

Это было только начало речи старшего лейтенанта Михаила Хавкина.

— Миша, ты давай поменьше говори и побольше делай. Нам ещё лететь, а ты сейчас устанешь от столь объёмных разговоров, — возмутился Кеша.

Хавкин зацокал языком.

— Иннокентий, вы меня заставляете кинуть брови на лоб. Угомоните свои таланты, я ещё вам фору дам по выносливости.

Надо заканчивать этот трудный разговор представителей двух миров.

— Так, оба убавили громкость. Кеша идёт на предполётный осмотр, а Миша выдвигается по направлению к сдвижной двери. Я понятно объяснил?

Естественно, что оба товарища поняли. Через несколько минут на стоянку въехал ГАЗ-66 и старый британский внедорожник. Интересное сочетание у Сопина и его коллеги из КГБ.

Группа спецназа начала выпрыгивать по одному из кузова, а из внедорожника медленно вышли Игорь Геннадьевич и представитель «конторы». На нём была песочного цвета форма-прыжковка, а на ногах те самые кроссовки с тремя полосками.

— Вечер добрый, Александр. Принимайте личный состав. Выспались? — подошёл ко мне сотрудник Комитета и поздоровался.

— Достаточно было времени для сна, — ответил я.

Сопин поздоровался со всеми и отправился проверять группу. В свете фонаря над стоянкой я не очень хорошо смог разглядеть камуфляж на бойцах. Но это явно несоветский КЗС или «дубок». У сирийцев я такого тоже не видел. Чем-то мне напомнил американский камуфляж времён Второй мировой войны.

— Интересная форма, — заметил я.

— Да. Пришлось достать турецкое обмундирование, чтобы не слишком выделяться в той местности. Оно от американского уже пару десятков лет особо не отличается, — ответил представитель «конторы».

Сопин прошёлся вдоль строя, проверив на каждом из бойцов экипировку.

— Попрыгали, — дал команду Игорь Геннадьевич для финальной проверки обмундирования.

Как только все были готовы, началась погрузка. Сопин шёл в конце строя и выглядел слегка напряжённо.

— Ну, Сань, давай. Лучшую группу тебе доверяю, — приобнял меня Геннадьевич.

— До встречи, — ещё раз пожал руку представитель конторы.

Я залез в грузовую кабину и немного замедлился. Вся группа в количестве 10 человек ровно распределилась по обеим бортам.

— Командир группы? — спросил я и ко мне подошёл рослый парень с тёмной бородой.

Чересчур смахивает на турка. Умеет Сопин людей для операции подбирать.

— Иван, — поздоровался со мной командир группы.

— Летим скрытно. Радиостанцию на передачу не включать. Будем делать одну-две ложные посадки по возможности. Слушайте команды бортача, и всё получится.

— Сан Саныч, принято.

Мы ещё раз пожали друг другу руки, и я повернулся к кабине экипажа.

— Командир, я должен вам сказать, что мы рады, что именно с вами летим. Песок вам не раз свою жизнь доверял, — назвал Иван позывной Сопина.

— Спасибо, Вань. Работаем, Иннокентий, — дал я команду Петрову, надевая шлем.

— Понял. Лист контрольного осмотра выполнен, — ответил Кеша.

— Принял. Направление и скорость ветра 210 до 3 метров. Запуск.

Глава 27

Предрассветные сумерки ещё не наступили, а наша группа уже пролетала недалеко от города Хама. В эфире были слышны переговоры экипажей истребителей, прикрывающих Як-44. Изредка пробивались переговоры сирийцев, докладывающих о прохождении поворотных пунктов маршрута.

Маршрут, который спешно разработан Кешей, был известен командованию. Когда мы войдём в район хребта Джебель-Ансария, должны будут предупредить сирийцев о нашем полёте.

В любом случае, мой экипаж ёрзал пятыми точками изрядно.

— Командир, я тысячекратно извиняюсь, но мне таки хочется быть уверенным в наших садыках. А то начнут палить… — рассуждал Хавкин по внутренней связи.

— Эти могут, — перебил я Мишу.

Буквально в полукилометре от нас неожиданно показалась линия электропередач. Ми-28 резко пошёл вверх, а вот нам ещё нужно было постараться. Я быстро отклонил ручку управления на себя. Скорость начала снижаться, но просто перелететь было мало.

— Ой-ей-ей! — услышал я волнительный голос Кеши.

Ещё один манёвр по направлению, и траектория движения вертолета прошла аккурат в стороне от вершины столба с проводами.

Напряжение моментально спало.

— Я аж вспотел, — сказал Хавкин.

— Прорвёмся, Мишка, — поддержал Петров товарища.

Пара Ми-28 держала нас в центре и прикрывала с двух сторон. В эфире пока что играли в «молчанку».

— Через минуту отворот