Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 - Ник Тарасов

— А для каких таких целей понадобился этот инструмент? — вопрос был задан ненавязчиво, но было видно, что тому интересно.

Я задумался на мгновение. Рассказывать о том, как мы оперировали Петьку, не хотелось — лишние разговоры ни к чему. Как раз в этот момент мимо крыльца проходил Ричард.

Я кивнул на англичанина:

— Это ему нужно, он у нас лекарь. Так пусть занимается.

Не стал вдаваться в подробности и рассказывать, что инструментом уже попользовались в полной мере.

Купец проводил Ричарда взглядом, в котором читалось некоторое недоверие к иноземцу, но расспрашивать дальше не стал, удовлетворённо кивнул, принимая мой ответ. Некоторое время он стоял молча, словно что-то обдумывая, покачиваясь с пятки на носок. Потом вдруг встрепенулся:

— Лекарь, значит, — задумчиво протянул он. — Оно и видно — руки у него не как у мужика нашего, белые да ухоженные.

Я задумался на мгновение, а потом, решил заказать ему работу для кузнеца. Быстренько взял лист бумаги и начертил на нём схему примитивной буржуйки.

— Смотри, — говорил я, вычерчивая детали. Нарисовал именно корпус её, подумав, что трубу выведем из глины, чтобы кузнец не заморачивался, а вот сам корпус, чтобы сделал из толстых листов железа, спаяв или склепав их между собой так, чтобы было герметично.

— Вот тут, — я указал на верхнюю часть чертежа, — нужно сделать прорези для того, чтобы можно было на ней готовить.

Игорь Савельевич наклонился ближе, внимательно изучая мой рисунок. Его густая борода почти касалась бумаги.

Я продолжал:

— А здесь пусть сделает кругляши, чтобы закрывать эти прорези, — мой палец обвёл соответствующее место на чертеже. — Вот тут дверка, куда дрова закидывать. На петлях пусть сделает. А тут поддув, чтоб можно было регулировать, сколько воздуха поступает. А вот здесь отверстие для вывода трубы.

По мере того, как я объяснял, глаза Игоря Савельевича загорались всё сильнее. Он кивал, иногда задавал уточняющие вопросы, но в основном молчал, позволяя мне закончить мысль.

Когда закончил все это дело конспектировать, я отдал лист бумаги Игорю Савельевичу, прикинув так, что с остальным и Петька справится. Всё-таки что-что, а с железом он работать умеет.

— Вот, — сказал я, указывая на чертёж, — делать полностью всю буржуйку у нас нет ни металла столько, ни возможности. Всё-таки печь не позволит так прокалить металл, чтобы по углам можно было его хорошо сковать или запаять.

Игорь Савельевич внимательно изучал чертёж, время от времени кивая. Его толстые пальцы бережно держали лист, словно это было что-то хрупкое и ценное.

— Интересная штуковина выйдет, — пробормотал он себе под нос. — Сами придумали али видели где?

— Придумал, придумал, — буркнул я. — Чтобы в следующий раз привёз. Причём пусть сделает кузнец 3 штуки. Думаю, пригодится в деревне, может, в какую избу поставим, где совсем холодно зимой будет.

Купец кивнул, аккуратно складывая чертёж и пряча его за пазуху:

— Сделаем, Егор Андреевич. Кузнец у нас в городе мастеровитый, такую штуку осилит без труда. К следующему приезду привезу, не сомневайтесь.

Мы двинулись обратно к обозу, где уже всё было готово. Фома переминался с ноги на ногу, готовый к дороге, за спиной у него висел небольшой мешок с пожитками. Уже перед самым отъездом я вспомнил ещё об одном важном деле:

— Да, Игорь Савельевич! Чуть не забыл. Ещё заказываю тебе, чтобы следующей ходкой привёз штук пять свиней живых. Мы их здесь заколем.

Зима не за горами, а запасов солонины у нас маловато. Да и свежатинки отведать не помешает.

Купец кивнул с пониманием:

— Сделаем, Егор Андреевич. Подберу вам свиней хороших, упитанных.

— И кожи прочной, но мягкой привези с пол десятка лоскутов.

— Привезу, не сомневайтесь.

Телеги были уже загружены, лошади запряжены и нетерпеливо переминались, готовые тронуться обратно в путь.

— Ну что ж, пора, — сказал Игорь Савельевич, протягивая мне руку. — Бывайте, Егор Андреевич. До следующего раза.

Я крепко пожал его ладонь:

— Счастливого пути. Берегите себя.

Как обычно, отказавшись от обеда, он с обозом уехал обратно в Тулу. Я стоял на крыльце и смотрел, как телеги медленно удаляются, поднимая за собой клубы пыли на дороге. Фома сидел на одной из телег, о чём-то оживлённо беседуя с работником Игоря Савельевича.

Когда обоз скрылся за поворотом, я вернулся в дом, где Машенька уже накрыла на стол и ждала меня пообедать.

После обеда я сходил на лесопилку. Там работа кипела в обычном русле.

Всё было хорошо — опилки пережигали для будущей поташи в специальных ямах, где они медленно тлели, выделяя густой белый дым. Уголь тоже делался в яме. Мужики внимательно контролировали процесс.

Брёвна пилились с ритмичным скрежетом, который эхом разносился по округе. Свежераспиленные доски складывали аккуратными штабелями под навесом, где они должны были просохнуть.

От кузницы тоже шёл дымок. Видать, Семён что-то делали с Митяем. Через открытые ворота кузни были видны всполохи яркого пламени.

Я собрал всех мужиков, и когда они обступили меня кругом, отирая пот со лбов и разминая натруженные плечи, слегка наругался на них, что те до сих пор не сделали откосы из брёвен возле моста и колеса водяного.

— Вы что же думаете? — начал я с напускной суровостью, скрестив руки на груди. — По весне, когда с большой водой пойдёт лёд, и весь мост поломает, так и быть тому? Так что, после ледохода придётся заново мост делать? А? Гораздо проще сейчас сделать откосы, тем более я вам об этом говорил уже дважды!

Мужики виновато склонили головы, переминаясь с ноги на ногу, как нашкодившие мальчишки. Федор, степенно поглаживая седеющую бороду, заговорил за всех:

— Виноваты, Егор Андреевич. Каемся, что всё в работе и руки не доходят. Пилим, строгаем, уголь жжём, поташь варим — кругом забот полон рот, а день-то короткий стал, не успеваем.

Я понимающе кивнул, смягчая тон. Работы действительно было много, и каждый трудился в поте лица от зари до зари.

— Вот что, — сказал я, подумав, — давайте ещё напилите досок на пару партий для Игоря Савельевича и нам с запасом. Оба ангара набейте — и тот, что возле деревни, и этот. Скажем так, для своих нужд, зимой мало ли понадобится. А потом уже, после этого, будем колесо на зиму снимать, да законсервируем его.

— Это как законсервируем? — спросили