Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

над головами агрегату, мол, видали мы летучую хрень и побольше. И только «молодая поросль» возрастом от семи до тринадцати лет с радостными воплями носилась по улицам, стараясь догнать небесное чудо.

Летуны не ударили в грязь лицом, прошлись над домами на бреющем, приветливо помахивая крыльями, затем, поднявшись повыше, изобразили пологое пикирование «от солнца» и, в конце концов, сели на неоднократно проверенную и свежевыкошенную взлётно-посадочную полосу. Самолёт аккуратно подрулил на стоянку, заглушил мотор и выпустил пассажиров, которых мы с Михалычем и дожидались с барственной ленцой глядя на весь этот воздушный цирк. Точнее, нужен был нам только один человек, запасной пилот и пара механиков были не в счёт…

Угу-м, а штаб-ротмистр-то мне и знаком, просто тогда, услышав фамилию, не обратил внимания. Правда, и знакомство-то шапочное, с ним больше Анатоль Дольский общался, оставаясь за батальонного командира, пока я из различных «командировок» не вылезал. Но историю Полыхаева я помню. Последний кадровый выпуск четырнадцатого года, подпоручик со старшинством в один год за отличную учёбу, субалтерн-офицер команды разведчиков. Через три месяца на фронте получает «клюкву», затем, в пятнадцатом при Великом отступлении во время переправы полка без разрешения командования проводит разведку и обнаруживает мчащуюся на всех парах к мосту «моторизирте машиненгевер абтайлюнг», тут же докладывает об этом полковому командиру. Не дождавшись внятного решения, с одним из взводов успевает вернуться на тот берег и устроить засаду на мотоциклистов. После чего разведчики, используя трофейные МГшники для прикрытия переправы, притормаживают два драгунских эскадрона гансов, попутно проредив их наполовину, и с шестью пулемётами и половиной недострелянной ленты последними переходят мост, не забыв в суматохе его как следует поджечь.

А потом геройский подпоручик вместо большого спасиба от начальства получает разнос за невыполнение приказа (команда разведчиков охраняла штаб и лично Его Высокоблагородийную полковничью задницу), самовольное оставление боевой позиции и пререкания с полковым командиром (не отойдя от горячки боя, да и ещё будучи раненым, предельно откровенно высказался о стратегических талантах и умственных способностях господина полковника). От трибунала спасло направление в госпиталь, где и подружился с одним из корнетов-«кентавров», который рассказал всю историю Анатолию Ивановичу. Дальше информация прошла по цепочке «Дольский-Воронцов-Келлер» и последние двое, используя свои связи, добились расследования этого безобразия. В результате полковой командир подписал ходатайство на награждение, а затем убыл в резерв, причём с очень прозрачным намёком, на то, что в лучшем случае ему доверят учебную команду ополченцев четвёртого разряда в окрестностях Нижнего Мухосранска.

Получив заслуженного Георгия и, как следствие, погоны поручика, некоторое время проходил стажировку в конно-штурмовом эскадроне, но после нескольких бесед с Петром Всеславовичем подал рапорт о переводе в Отдельный Корпус и тех пор пути-дорожки наши разошлись. А теперь снова сошлись и он должен будет прикрывать со стороны вышеупомянутого Корпуса наши хулиганства и безобразия.

— Здравствуйте, господин… — Полыхаев пытается придать выражению своего лица некую официозность, но моими стараниями не преуспевает в своём порыве.

— Пупкин Порфирий Дормидонтович. Штабс-капитан в отставке… Здравствуйте, Павел Андреевич. — Протягиваю ему руку.

— Добрый день, Григорий Михайлович. — Поручкавшись со мной, Полыхаев обменивается рукопожатием с Митяевым. — А я к вам не с пустыми руками. Два ящика гостинцев привёз. Накрыли банду китайских контрабандистов, а у них помимо всякой ерунды и эти «сокровища» нашлись. Официально — уничтожены установленным порядком согласно всем циркулярам. Распорядитесь, чтобы с ними там поосторожней на всякий случай.

Гриша отходит в сторонку и подзывает одного из казаков, а мы продолжаем светский разговор.

— Порфирий Дормидонтович…

— Павел Андреевич, с Вашего позволения — Денис Анатольевич. Тут лишних ушей нет, так что давайте по-простому, без чинов. Тем более, что в одном батальоне, как никак, довелось служить какое-то время.

Полыхаев широко улыбается, явно довольный данным поворотом. Да и мне не хочется строить его колоннами и шеренгами, давить авторитетом.

— Денис Анатольевич, мною получены два распоряжения, одно — официальное, за подписью командующего Корпусом, второе — от Петра Всеславовича, где предписывается оказывать Вашей экспедиции всю возможную помощь. Но цели экспедиции обозначены очень расплывчато. Нет, про картографирование местности там указано, но…

— Павел Андреевич, на Руси гостя сначала нужно накормить, напоить, в баньке попарить по желанию, а потом уже беседы вести. Вот сейчас господин атаман освободится, и пойдём следовать ритуалу. А если в двух словах… Поставлена задача определить необходимые силы и средства для пресечения контрабанды некоего металла. В таблице господина Менделеева он значится за номером семьдесят девятым…

— Ну, Павел Андреевич, вот уж гостинец, так гостинец! — Подошедший Михалыч сияет прям аж свеженадраеный самовар. — Как говорит один мой знакомый полковник — моя благодарность не будет иметь границ в разумных пределах. Денис Анатольевич, там в комплекте и одно из твоих изобретений прилетело, ты его, кажется, УЗРГ поименовал.

— Неужели «лимончиками» сможем побаловаться? — Вот это действительно, гостинец. Надо будет у Гриши отжать какое-то количество на благие цели.

— Идёмте, господа офицеры, там уже, поди, на столах всё стоит-остывает. — Михалыч, изображая радушного хозяина, задаёт азимут движения к своему дому, и нам с Полыхаевым ничего не остаётся, как следовать за ним…

* * *

— Да, Денис Анатольевич, серьёзная Вам задача поставлена. — Полыхаев задумчиво трёт подбородок. — Очень серьёзная. Тут ведь почти у каждого второго в загашниках, да ухоронках золото имеется. В самом Благовещенске старатели в открытую намытым песочком направо-налево швыряются по пьяной лавочке. И всех их перетрясти невозможно.

— Нет, Павел Андреевич, я об этом и не мечтаю. Этим будут заниматься другие люди и в другое время. Моя задача — перекрыть канал утечки за Амур, на сопредельную сторону. Попутно проведя «разведку боем». Собственно, мы уже начали, банда Разгуляя нам только в плюс.

Есть мысль — чтобы не вызвать озлобление к властям, работать под гастролирующую банду, которая пытается урвать свой кусок пирога. Например, под широко известного Лёньку Пантелеева…

— Ну, где Петроград с Пантелеевым, а где мы? — Полыхаев вдруг улыбается. — Есть и другие претенденты. Тут на днях ко мне один полицейский чин пожаловал с очень на его взгляд важной информацией. К нему некий купеческий приказчик прибежал новостями поделиться. На его обоз дорожная банда навалилась, всех повязали, только убивать собрались, как откуда ни возьмись ещё лихие ребятки пожаловали. Перебили бандитов, как цыплят, те даже пискнуть не успели. А потом чудо свершилось. Вместо того, чтобы груз себе забрать, как все разбойники делают, их главарь всех людишек отпустить велел. А когда тот приказчик спросил, как его звать-величать, тот и ответил, чтобы свечку в церкви поставил за какого-то Робика Худова, что в каком-то Шивудском лесу живёт… Случайно