Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

и, присев на корточки, протягивает душегубу. И, видя его недоумевающий взгляд, объясняет. — Скоро Чэлкэ Сатымар отпустит его и тебя, а потом я догоню и убью вас обоих и кровью обмажу все арангасы, чтобы души умерших знали, что за них отомстили. А сейчас вставай и показывай дорогу дальше…

Местом, где банда Разгуляя встречалась с «золотоискателями» служила небольшая поляна возле дороги. Судя по основательно наезженной колее и количеству мусора на заимке, тут шастало немало обозов, и, скорее всего, большинство из них были купеческими. Поэтому пришлось пройти немного дальше и разбить лагерь, подавшись чуть глубже в лес, дабы избежать непоняток в случае незапланированной встречи с таким караваном. Всё же почти два десятка вооружённых и экипированных бойцов мало походили как на картографическую экспедицию, так и на простых мирных туристов.

Утром пришлось, всё-таки, сдержать слово и избавиться от лишних глаз и ушей. Оба бандита, несмотря на не совсем зажившие последствия «исповедей» в станице, дёрнули от нас по дороге чуть ли не с низкого старта, унося каждый по ножу и тряпице с сухарями. Бэркэнчэ в ответ на мою фразу, мол, «Они теперь твои», спокойно ответил, что в обед он уйдёт и вернётся к завтрашнему вечеру, после чего каждый занялся своим делом. Тунгус, негромко напевая себе под нос, стал возиться со своим луком и перебирать стрелы, а я отправил в поиск пять групп, задав им веерные направления.

Дальше следовало поспешать медленно, тщательно разведывая местность и впереди, и по флангам. Разведчики вернулись ближе к вечеру и никакими особыми новостями не порадовали. Дорога петляла по одной ей понятным причинам среди тайги, километрах в пяти пересекая небольшую безымянную речушку, вправо и влево на несколько сот шагов никаких человеческих следов не было обнаружено. Учитывая неоднократно проверенные на практике пословицы о том, что утро вечера всё же мудренее и спешка нужна только при диарее и ловле блох, на ночёвку остались на облюбованной полянке, чтобы завтра утром, перебравшись на новое место, со свежими силами разбежаться по окрестностям в поисках бандитского логова…

И снова подъём с первыми лучами солнца, недолгие сборы, переход к вчера разведанной речушке. И снова диверсы расходятся по маршрутам, чтобы найти в окружающем пейзаже хоть какие-то намеки на наличие преступного сообщества любителей поискать золотой песочек чужими руками. И снова мне остаётся самое не скажу, что трудное, но неприятное — точно. Сидеть и ждать у моря погоды. В смысле тупо глядеть на солнечные блики на воде, да слушать весёлое журчание этого ручейка-переростка. Три метра в ширину, максимум полметра в глубину! Водная артерия, блин! Капиллярчик малюсенький, незаметный и никому не нужный!..

Не знаю, то ли Господь Всеблагий решил сжалиться над нами, то ли эвенкийский дух Салэй авансом подкинул немного удачи, но одна из двоек вернулась часа через полтора, имея вид запыхавшийся, довольный и немного таинственный.

— Кажись, нашли мы кое-што, Командир… — Старший унтер-офицер Димка Кутикеев делает театральную паузу, с явным удовольствием отхлёбывая из поднесённой костровым кружки горячий чаёк и хитро поглядывая на заинтересованных слушателей в виде меня, Буртасова и Гордея.

— Кут, не тяни кота за причиндалы! — Не выдерживает последний.

— Так я и докладаю. Мы с Василем вверх по речке шли. Шагах в двухстах от дороги поперёк русла ель упавшая лежит. И лежит не первый год, все иголки осыпались. Ёлка специально срублена, да так, штоб поперёк речки упала. И на другом берегу пенёк интересный, с затёсами непонятными. А далей речушка тая вправо уходит, на самом повороте отмель каменистая, в ширину шагов десять будет, затем взлобок каменный. Невысокий, по грудь где-то, но потом поднимается. Отмель тож вверх идёт шагов на полсотни, потом в лесок ныряет. И дорожка там прорублена аккурат, штоб телега прошла… В лесок той мы соваться вдвоём нет стали, там в группе больше народа надо.

— Добре, молодцы. Полчаса вам на отдых, затем вместе пробежимся. Илья Алексеич, остаёшься за старшего, другие группы вернутся, может быть ещё что-то интересное в клювиках притащат. Гордей Иваныч, сними с секретов пару своих стрелков, пойдут с нами…

Глава 31.

«Ёлочка» в полный обхват издалека действительно смотрелась случайно упавшей, типа, по весне подмыла водичка корни, вот она и легла. Но именно, что издалека. Срубили её аккуратно, да ещё и обтесали по кругу комель, упиравшийся в пень где-то метровой высоты, в котором топориком ещё и углубление вырубили, а потом всё это художество дёгтем замазали, чтобы гниль не завелась и незаметней было. И справа на левом берегу (шли-то мы вверх по течению) пенёк такой основательный торчал с непонятными затёсами… Так, а что у нас на ёлке ещё интересного?.. Нижние сучья подрублены, а затем и обломаны, ближе к вершине кора пообтёрлась… А что нам рядом стоящая ёлка скажет?.. Угу, интересненько…

— Василь, ты в детстве по деревьям лазил? Не забыл ещё, как это делается? Заберись-ка на эту красавицу, посмотри, нет ли там чего лишнего.

«Призрак» понятливо кивает, подпрыгивает, цепляясь руками за толстый сук, подтягивается, плавно переходя в выход силой, и шустрой белкой лезет наверх. Чтобы через минуту спуститься обратно.

— Там верёвка смотанная висит, вверх уходит. Дальше не влезть, ветки мешают.

— Верёвка толстая?

— Пальца в два будет.

— Ладно, идём дальше…

Отмель открылась сразу за лесочком, который правильнее было бы назвать рощицей. Река поворачивала вправо и, хоть сейчас и была переплюйкой, по весне после ледохода напитавшись талого снега, вполне могла и подточить правый берег, разметав всё по камушку, и пробить новое русло, сглаживая поворот. Серые камни, пока не обкатанные водой до состояния округлой гальки, разбавлялись в нескольких местах ржаво-рыжими проплешинами, редкие и чахлые блёкло-зелёные пучки травы дополняли дикий пейзаж, слегка облагороженный еле заметными следами от тележных колёс.

Пара бойцов, заскочив на каменный «язык», исчезает из вида, вторая пара, уйдя на левый берег, бесшумно растворяется в кустарниковой зелени. Проходит несколько тягомотных минут и впереди слышен чвирк «Чисто». Лесок проходим быстро, не найдя ничего нового, кроме слегка обихоженной, хоть и заросшей травой дороги.

А вот дальше мы спешить не будем! До следующих зарослей метров сто пятьдесят открытого пространства. И опушка эта мне доверия что-то не внушает. Пара диверсов медленно, «на цыпочках» охватывает лужок слева, вторую пару Гордей притормаживает, затем поворачивается ко мне.

— Командир, я лучше сам туда смотаюсь, а хлопцы в охранении останутся. Мне одному там проще пролезть будет.

Согласно киваю в ответ, сибиряк украшает свою лохматку пучками травы и, ввинтившись в заросли, бесшумно исчезает из вида. А я