Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

Подхожу к женщине и опускаюсь рядом на колено. Кровотечение сильное, перевязочный пакет не помогает, вся одежда на животе пропитана красным… Интересно, с чего мой боец решил оказать ей помощь?.. Спросить не успеваю, кухарка открывает глаза.

— Здравствуйте… господин офицер…

Звучит настолько неожиданно, что на мгновение теряюсь и спрашиваю первое, что приходит на ум:

— С чего вы взяли, что я офицер?

Она пытается улыбнуться бледными губами, делает судорожный вдох и отвечает:

— … Не похожи… На шайку бандитов… Тактика другая… И вообще… Вы в чине капитана… Или даже подполковника… Только непонятно почему… Командуете только взводом… Я разбираюсь в этом, была на фронте… Сестра милосердия дивизионного госпиталя… Белковская Екатерина Михайловна… Уволилась из-за ранения в пятнадцатом году…

— Полковник Гуров Денис Анатольевич. — Что-то в её взгляде не даёт мне соврать про штабс-капитана Пупкина. — Что мы можем сделать для Вас, сударыня?

— Уже ничего… К сожалению… Ранение смертельное… — Она зажмуривается, на лице появляется гримаса боли.

— Мы только за дом заскочили, она уже здесь была. Люк тот откинулся, оттуда бандюк полез. Она пыталась его топором рубануть, да он извернулся, выстрелил в живот два раза, и — дёру. Следом тот узкоглазый вылез. Мы бородатого положили наглухо, китаёзу вон Митюха схомутал.

— Его зовут Чжи Дун… — Медсестра снова приходит в себя. — Он — доверенное лицо… Китайского генерала Вань Ды… Он многое сможет… Вам рассказать…

— Как Вы оказались здесь, Екатерина Михайловна?

— Окончила курсы фельдшеров… В Томске… Полгода назад получила назначение… В какое-то село под Хабаровском… В Благовещенске отстала от поезда… Погналась за воришкой, он мою сумку выхватил… Там документы, деньги… Где-то за складами ударили сзади по голове… Очнулась в сарае… Там были ещё две русских девушки… И две кореянки, или китаянки… Через несколько дней хозяин… устроил торги, нас продали… Всех — в «весёлый» дом, а я… возрастом на подошла… Купил вот этот… — Медсестра скашивает глаза на мёртвого атамана. — Была здесь прачкой, кухаркой… подстилкой…

— Адрес можете вспомнить?

— Адрес — нет… Торговца зовут… Алексей Емельянов…

— Екатерина Михайловна… Мы отомстим!..

— У меня к Вам другая просьба… Поставьте в церкви свечку за рабу новопреставленную Екатерину… А теперь, пожалуйста, уходите… Очень больно…

Она отводит взгляд, лицо снова искажается судорожной гримасой… Даю отмашку рукой «Уходим», но подняться на ноги не успеваю. Длинный, чуть хриплый вздох, тело, вытягиваясь в струнку, напрягается, затем обмякает, рука, пытавшаяся зажимать рану, безвольно опускается на траву, запятнанную кровью. Прикладываю пальцы к шее… Пульса нет. Да и взгляда такого у живых не бывает. И тут меня накрывает! Вспомнил, где слышал это имя! Тогда весь Томск гудел, переживая за свою землячку, вытаскивавшую из-под артобстрела раненых. Во время перевязки одного из офицеров сама получила тяжёлое осколочное ранение, но сначала оттащила раненого и только потом отдалась в руки своих коллег. Награждена Георгиевской медалью IV степени… Ну что ж, теперь к господину Емельянову у меня личный счёт!

Осторожно закрываю ей глаза, затем оборачиваюсь к своим бойцам:

— Парни, найдите доски, надо сколотить гроб. Мы заберём её с собой…

Неторопливые хлопки заставляют очнуться и шагать обратно на «поле битвы». Сегодня все имели при себе «тихий» короткоствол, в качестве дополнительного оружия. Вот и бродила по поляне штурмовая тройка и парочка снайперов под общим руководством Гордея, проводя контроль. На всю гоп-компанию нашёлся, всё-таки, один хитровыделанный раненый гадёныш, измазавшийся чужой кровью и укрывшийся трупешником. Что совсем ему не помогло, как и все остальные получил свои пятнадцать грамм сорок пятого калибра в лобешник.

Ещё двое стрелков поменяли специальность, на время превратившись в слесарей. Те семь минут, пока шёл бой, точнее — бойня, тунгусы-«золотомои» просидели внизу под обрывом, заныкавшись по ямам, теперь их, недоумевающих и немного трясущихся от страха, подняли наверх. Возле сарая уже стояло подобие очереди, впервые, наверное, попавших на «господскую половину», и бойцы, вооружившись найденными зубилами и молотками, сбивали с грязных рук и ног ржавое кандальное железо. Освободившиеся от лишнего груза тут же подходили к печке, где ещё один диверс, экспромтом ставший поваром, накладывал в миски кулеш, пятнадцать минут назад предназначавшийся совсем другим едокам.

— Денис Анатолич, трофейные стволы собрали, что с ними дальше делать будем? — Интересуется подошедший Буртасов. — Нам они ни к чему, Митяеву тоже навряд ли пригодятся.

— Отдадим Бэркэнчэ, пусть он сам решает кому их отдать. Кстати…

— Да, я уже послал за «союзниками», скоро должны быть здесь. — Мой зам отвечает на невысказанный вопрос.

— Илья Алексеич, будь добр, посмотри, что там в сараях. Продовольствие тоже им отдадим. Себе, может, одну телегу нагрузим, — и всё. А я пойду в избе обыск учинять, самого главного пока что я не увидел…

* * *

Прибежавшая через час Эгден в сопровождении Бэркэ и остальных охотников минут пять болтала со своими земляками на своём родном языке, отчего они перестали трястись и бледнеть, после чего примерно столько же времени благодарила нас с Ильёй и Гордеем, помимо воли косясь на живописно валяющихся дохлых бандюков. Ну да, зрелище было ещё то, почти по Пушкину — «О, поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями». После озвучивания командирского решения отдать им «бэзвозмэздно, то есть дадом» все трофейные ружья и съестные припасы, час назад разгруженные в сарай, сначала впала в тридцатисекундный ступор, потом ещё столько же времени всячески восхваляла великих и могучих белых воинов.

Ну, в принципе, её можно было понять. Теперь не нужно было ломать голову чем кормить более двух десятков человек, пока они не осядут где-то на земле, да и бандитские карамультуки тоже были шикарным подарком. «Таёжная нимфа» снова перешла на родной диалект, командуя кому что и куда таскать. Тунгусы мигом разбежались, при этом чуть ли не кланяясь нам до земли. Впрягли в телеги пригнанных с лужка лошадок и начали загружать их внезапно свалившимся на их головы богатством.

Нам же осталась одна головная боль — что бы такого сделать, чтобы на этом месте больше не повторилось подобной ерунды. От подрывов и поджога могла заняться пожаром тайга, что нам абсолютно не подходило. Услышав наш с Ильёй спор, Эгден подошла и сказала, что сама всё сделает. А мы с Буртасовым после сможем проверить качество выполненной работы. Учитывая, что сами ничего толкового не придумали, кроме как через пару недель снова наведаться сюда и при необходимости повторить процедуру, пришлось согласиться.

Проводив караван до поваленной ёлки, она прихватила с собой свой заплечный мешок и в сопровождении