Ясное сердце - Кейт Ченли

– Кто еще к нему заходил? – спрашиваю я.

– Великий ученый Йю, глава королевской охраны Ван и несколько слуг. Остальные братья, как и я, навестили отца уже после того, как ему стало нездоровиться.

– Рен мог заплатить слуге за то, чтобы добавить эти травы в чай короля.

Юнли не убеждают мои доводы:

– Все слуги верны отцу. Их не подкупить никакими деньгами. Они не станут рисковать за это жизнью.

– Наемникам тоже заплатили золотом, – напоминает Джие. – У Рена нет на это средств, но они есть у Кая.

В мои обвинения против Рена не верят, и мне хочется выть от отчаяния.

– Чиновники и родственники погибших и пострадавших требуют, чтобы справедливость восторжествовала, и отец должен наказать виновного, – объясняет Юнли. – Если ты не найдешь весомые доказательства того, что за нападение отвечает кто-то другой, вся вина падет на Кая. Джие, – строго добавляет она, – ты выяснил, кто столкнул тебя в реку?

Значит, он поделился с ней подозрениями.

– Я спросил Кая. Он все отрицал, но по реакции было ясно, что толкнул меня именно он.

Я доверяю его проницательности. Мне не жаль Кая, но я не позволю Рену остаться безнаказанным. Может, пока не удается доказать это другим, но интуиция кричит о том, что за всеми этими трагедиями стоит именно он. Уже то, что Рен оставил попытки завоевать мою любовь, означает, что у него нашлись новые союзники и появился более эффективный план по устранению соперников.

Сейчас его вину может подтвердить лишь один человек.

– Мы узнаем правду, если найдем Хансиня, – решаю я.

– Нам с Реном поручили его поймать, – рассказывает Джие. – Говорят, его видели за столицей. Поэтому мы уезжаем на несколько дней.

– Как же ваша рана?

– Ерунда, бывало и похуже.

Джие очень гордый и не любит, когда о нем пекутся, поэтому я сдерживаю свое волнение.

– Не позвольте Рену добраться до него первым. Он может убить Хансиня ради того, чтобы скрыть их союзничество.

– Я прослежу за тем, чтобы старейшину поймали живым и представили суду за его преступления, – произносит Джие железным голосом, но тут же смягчается, подаваясь ко мне. – Я больше переживаю о твоей безопасности. Меня не будет рядом, чтобы защищать тебя от дяди и двоюродных сестры с братом.

– Дома я буду в безопасности, в отличие от вас. Вы путешествуете с Реном, и он уже пытался вас убить.

Джие презрительно фыркает:

– Теперь я полностью здоров, и этот трус больше не посмеет поднять на меня руку.

– Он подгадает момент для удара в спину, – предупреждаю я, раздражаясь от того, что он не воспринимает эту угрозу всерьез.

– Вам обоим следует быть осторожнее, – вмешивается Юнли, смеряя нас напряженным взглядом темных глаз. Нам приходится ей пообещать, что мы всегда будем настороже.

Джие поднимается:

– Что ж, мы выдвигаемся сегодня. Мне надо подготовиться.

Мы прощаемся с Юнли, и Джие сопровождает меня домой на Небесном Танцоре. По пути у меня возникает жуткое, неспокойное чувство в груди, и я выглядываю в окошко экипажа. Рен едет в нашем направлении и отрывисто кивает Джие, но тот игнорирует его, как обычно.

Взгляд Рена падает на меня, и к моему горлу подкатывает сильный приступ тошноты.

Что же с ним не так?

Похоже, в этой жизни у меня особо сильная интуиция, но все равно – в прошлой я ничего подобного не чувствовала. Это новое, необычное ощущение; я точно знаю, что в этой версии событий Рен существенно изменился. Но как?

Во дворе поместья Джие помогает мне выйти из экипажа и поворачивается к Фэй:

– Охраняй Миньсин как зеницу ока. Чтобы ни один волос не упал с ее головы.

Фэй смотрит ему прямо в глаза:

– Она будет цела, ровно как и сейчас, ваше высочество.

Джие дает знак своей личной страже, и четверо выходят к нам.

– Я оставляю с вами моих верных стражников. Каждый из них стоит десяти человек в бою. Миньсин, не ходи без них никуда.

Вот опять в нем говорит его заносчивость. Во мне вновь загорается раздражение, но сразу потухает, стоит мне заметить искреннюю заботу в глазах Джие.

– Пожалуйста, не надрывайтесь, чтобы не открыть рану, – прошу я. – Возьмите с собой больше стражи. Опасность будет поджидать на каждом шагу.

Джие отвлеченно кивает. Я вспоминаю о кошмарной, зловещей ауре вокруг Рена, и моя грудь тревожно сжимается.

Я беру Джие за руку и увожу в сторону, от чужих ушей.

А там собираюсь с духом, потому что эти слова даются мне нелегко.

– Вы спрашивали меня, храню ли я секрет. И это так. Всей истории рассказать не могу, поскольку вы сочтете меня безумной, но клянусь вам: это чистая правда. Скажу лишь вот что: однажды мы с Реном были очень близки. Он самый хитрый, лживый и жестокий манипулятор из всех. Я заплатила высокую цену за то, что повелась на его обман. И до сих пор пытаюсь от этого оправиться. Я не хочу, чтобы и вы пострадали из-за того, что недооцениваете Рена.

Джие смотрит на меня большими глазами, как будто вот-вот рассмеется над моими нелепыми словами или потребует рассказать подробности, но нет – он обхватывает меня обеими руками, уткнувшись лицом мне в волосы. Голос его звучит серьезно и нежно:

– Спасибо, что доверила мне свой секрет, Миньсин. Обещаю, я буду всегда осторожен с Реном.

Я таю в его объятиях, в тепле его тела, согревающем нас обоих, наполняющем мой разум.

– Мне будет тебя не хватать, Миньсин, – говорит Джие и целует меня в лоб. А затем с ухмылкой добавляет: – Постарайся не слишком по мне скучать, ладно?

Я хочу сердито вздохнуть, но сдерживаюсь.

Джие уезжает вместе с остальной стражей и в последний момент, когда уже закрываются ворота, оборачивается помахать мне на прощание. Я машу ему в ответ. Он еще раз оглядывается, а затем ведет Небесного Танцора дальше по узкой дороге и вскоре пропадает из виду.

По моей душе расползается пустота, словно Джие забрал часть меня с собой.

Глава тридцатая

Фэй и Маи уже спят в соседней комнате, и я беру в руки кулон, мысленно требуя впустить меня в его духовный мир.

Я погружаюсь в сон, и перед глазами все идет рябью. Священный Храм возникает вокруг, величественный как всегда, и перед алтарем стоит Судаджи – воплощение изящества и стальной воли. Лицо ее сурово и мрачно.

– Разве я не предупреждала тебя о