Ясное сердце - Кейт Ченли

Джие прикладывает палец к губам и жестом просит меня не выходить из укрытия. А затем выпрямляется во весь рост и спокойно подходит к брату, словно они просто столкнулись на улице.

– Меня ищешь, Рен?

Я раздвигаю ветви и выглядываю из-за куста. Стражники замирают от потрясения, а Рен обводит берег цепким взглядом. Левая рука у него перевязана, но правая выглядит здоровой. От Рена исходит неестественная, грозная аура, от которой у меня волосы встают дыбом.

Раньше я думала, что это из-за моей личной неприязни к нему, но теперь не уверена. С ним явно что-то не так.

– Вижу, ты пришел завершить начатое теми бандитами, – произносит Джие, отвлекая внимание Рена от куста, за которым я прячусь.

– Ты неправильно меня понял, дорогой брат. Отец был раздавлен новостью о твоем исчезновении. – Несмотря на обычную сдержанность Рена, в его голосе сквозит досада. – Я, как хороший сын, вызвался отправиться на поиски, несмотря на мою собственную травму. Ты мог бы остаться в лагере и сражаться вместе с нами вместо того, чтобы сбежать, как жалкий трус.

– Не желаю слушать нотации о трусости от того, кто скрывается за тысячью масок, – отрезает Джие с откровенным презрением.

В щеке Рена дергается мышца. Он машет рукой, и его стражники выстраиваются в круг. Джие достает меч из ножен, и металлический звон рассекает тишину. Все готовят оружие, и двое стражников поднимают свои клинки, чтобы перекрыть дорогу Небесному Танцору, который уже мчится на помощь своему хозяину.

Обычно Джие не составило бы труда отбиться от пяти стражников, но он ранен, измучен голодом и недосыпом, и лодыжка у него еще не прошла. Даже помощи Небесного Танцора может не хватить.

Рен кивает, и стражники идут на Джие. Он отходит от моего укрытия, уводя их дальше.

Я стискиваю зубы. Джие хочет защитить меня, но я не позволю ему рисковать ради этого жизнью.

Если король Рейфень отправил несколько патрулей на поиски сына, значит, волнения уже улеглись и мародеры отступили. Я достаю брусок из ботинка и энергично встряхиваю. Он дает искру, и я направляю его вверх. Струя желтого пламени бьет в воздух. В небе взрывается огнедышащая птица и растворяется секунду спустя.

Все замирают от неожиданности, и я выхожу из укрытия:

– Наверное, его величеству будет приятно видеть уникальный сигнальный огонь Джие, ведь это значит, что он еще жив.

Рен щурится:

– Госпожа Лю.

Он выплевывает мое имя, словно оно пропитано ядом. Значит, больше никакого обращения по имени?

– Я тоже рада вас видеть, ваше высочество. О… Я думала, вы не обидите даже самку оленя, а уж тем более… Родного брата?

Его ноздри раздуваются, и он несколько раз сжимает и разжимает кулаки, словно ему хочется меня задушить.

Джие шагает ко мне, загораживая меня собой. Братья сверлят друг друга взглядом. Стражники Рена переглядываются, ожидая команды. Несколько секунд проходит в молчании. Я буквально вижу, как крутятся шестеренки в голове Рена.

– Ну что, братишка, – говорит Джие, размахивая мечом, словно бросая ему вызов. – Такая возможность выпадает лишь раз в жизни. Ты же ее не упустишь?

Я хмурюсь. Зачем он его подначивает?

А потом замечаю красочные пятна за вуалью деревьев. Еще одна поисковая группа? Рен их не видит – он стоит лицом к реке. Моего свидетельства будет недостаточно для того, чтобы обвинить его в попытке убийства, но, если целая группа людей увидит, как Рен нападает на Джие, королю Рейфеню будет проще нам поверить.

Рен не клюет на наживку. Он дает знак стражникам, и те убирают оружие. А затем насмешливо ухмыляется:

– Да, это уникальная возможность для меня стать твоим спасителем.

Джие подается вперед, словно хочет разрезать брата мечом, но я хватаю его за руку. Он оглядывается на меня, переводит дыхание и уже со спокойным лицом убирает клинок в ножны.

Из леса выезжают всадники, от вида которых моя душа ликует и по телу проходит волна облегчения. Юнли, Яо и Фэй ведут за собой команду солдат.

Я размахиваю обеими руками, и принцесса сходит с лошади. Она обводит взглядом сцену на берегу и наверняка приходит к определенным выводам.

Остальные спешат вслед за ней вниз по склону.

Юнли подбегает ко мне и обнимает.

– Слава небесам, мы тебя нашли! – восклицает она и отстраняется, чтобы меня осмотреть. Выражение на ее лице смягчается. – Неплохо выглядишь, подруга.

– Да, неплохо, – отвечаю я с улыбкой и поворачиваюсь к Фэй. Мы обе сияем от счастья и обнимаемся как давние друзья, встретившиеся после долгой разлуки.

Яо обнимает Джие, хлопает по спине и громко смеется. Джие морщится.

– Погоди, тебя ранили? – встревоженно замечает Яо. – Дай взгляну.

Джие отмахивается:

– Там ничего страшного. Миньсин ее уже перевязала.

Юнли строго смотрит на брата:

– Уверена, Миньсин отлично справилась, но тебе надо как можно скорее показаться лекарю.

Джие открывает было рот, чтобы возразить, но тут вмешиваюсь я:

– Спасибо, что пошли нас искать. Вы увидели сигнал?

– Да, – отвечает Юнли. – Так мы вас и нашли.

Я обращаю внимание, что Рен наблюдает за нами, сощурив глаза, и в них как будто сквозит горечь? Но тут он видит, что я на него смотрю, и его лицо вновь принимает нейтральное выражение.

Яо протягивает нам еду, и мы на нее набрасываемся.

– Не знал, что вяленое мясо бывает таким вкусным, – говорит Джие, и все смеются.

Мы с Джие садимся на Небесного Танцора. Юнли смотрит на нас, хитро улыбаясь, и Яо подмигивает. Я чувствую, как мое сердце пылает.

– Я поеду вперед, скажу отцу, чтобы не волновался, – говорит Рен и уезжает вместе со своими стражниками.

– Наверное, хочет убедиться в том, что за героическое спасение похвалят именно его, – сухо произносит Юнли.

Меня всегда поражала ее проницательность. Похоже, она разбирается в характере Рена намного лучше, чем я ожидала.

Мы неспешно выезжаем из лагеря, стараясь не слишком тревожить рану Джие. По пути в столицу Юнли рассказывает обо всем, что мы пропустили.

Ей удалось увести большинство женщин из лагеря, но почти все солдаты и стражники серьезно пострадали или погибли. Ноги Вена раздавило копытами лошадей и укатившейся телегой.

– Лекарю Цаи пришлось их ампутировать, чтобы сохранить ему жизнь, – с сожалением добавляет Юнли.

Я всегда недолюбливала Вена и до сих пор сердита на него за попытки навредить Джие, но мое сердце все равно сжимается от жалости. Ему всего шестнадцать, как и мне.

– Мародеры кричали о награде за голову Джие, – говорю я. – Думаете, их целью были именно принцы?

Джие напрягается, а на лицо