До начала всех начал - Василий Головачёв

Как оказалось, это был ещё один посланец Ланиакеи, представитель ИИ-ботов класса Вестников с планеты углеродных концентраций, как потом объяснил Копун. Планета представляла собой конгломерат аллитераций углерода от графита, графена и алмазов до немыслимых сочетаний с атомами серы, кислорода и железа. Она вращалась вокруг чёрной дыры аж за Ланиакеей, у границ видимой части Вселенной, на расстоянии тринадцати и семи десятых миллиарда световых лет от Солнечной системы, и входила когда-то в объединение негуманоидных цивилизаций Ланиакеи. Уцелела ли она во время всегалактической войны или нет, было неизвестно, но посланец «углеродного разума» тоже попытался завладеть Эмбрионом. Он лишь один раз показался на глаза защитникам «гантели», что позволило Стоуму воспроизвести его по памяти как трёхмерный объект. Но описать его форму было трудно, потому что он не походил ни на одно живое существо Земли или на искусственное сооружение. Только с очень большой натяжкой можно было сказать, что пришелец напоминает пятилучевой, вытянутый вдоль одного луча на три километра коралл.

Он попытался драться, сбил пять беспилотников, отбросил эскор на тридцать километров от «гантели», причём непонятно, как он это сделал, так как Стоум не зафиксировал ни гравитационных импульсов, ни каких-либо других физических полей. «Коралл» даже посоревновался с моллюскором в маневренности, однако проиграл, а когда вмешался Копун, вернее, основной его носитель, показав всё своё «тело-минарет» длиной больше десяти километров, пришелец сбежал. Правда, Копун позже признался, что успел проконтактировать с ним в диапазоне миллионных долей секунды и, похоже, узнал представителя Службы вселенского контроля войн, успевшего побывать на Земле и уничтожить Реестр Мёртвой Руки. Это странное создание не было ни животным, ни растением, ни роботом с искусственным интеллектом, и, скорее всего, принадлежало оно древнейшей расе Предтеч.

Копун с Шапиро прибыли через четверть часа после бегства агрессора, которого Никита назвал «чёрт-те что и сбоку бантик». Узнав о нападении, Копун просмотрел записи всех обзорных систем: Стоума, моллюскора и своего «минарета» – и собрал на видеоконференцию всех космолётчиков.

– Нападение контролёра, – сказал он, расположившись вместе с Шапиро и Дариславом в посту управления, – подтвердило наш с мастером вывод. – Копун «не мальчик» кивнул на Всеволода. – Мы узнали кое-что новое.

– Да уж, – согласился Всеволод, стоя по обыкновению с чашкой кофе в руке. – Я даже предположить такое не мог.

– Но сначала о Матрице. Вы решили, что с ней делать? Оставлять её здесь нельзя, наверняка найдутся ещё любители поиграть в войнушку и захватить Эмбрион.

– Перуанцы требуют отдать им человеколягушку, – признался Антон.

– Имеют право, – отозвался Сталик с досадой.

– Я ответил, что Эмбрион представляет огромную опасность для человечества и его судьбу будут решать эксперты спецкомиссии Союза Объединённых Наций.

– Это хороший аргумент, – осклабился Шапиро.

– Поэтому предлагаю отправить Эмбрион на Землю, – закончил Лихов, – в расположение российского ЦЭОК.

Копун улыбнулся.

– Я так и думал. Хорошо, наверное, вы правы, судьбу Матрицы должно решать всё человечество, а не отдельные его представители. Хотя ещё будут попытки завладеть ею со стороны многих властолюбивых персон и организаций.

– Безусловно, будут, – подтвердил Шапиро. – Человечество в целом структура не сильно разумная и очень нерадостная. Вселенная прекрасна, как мы уже убедились, если бы не хищный Разум.

– Сева, поменьше пафоса, – послышался голос Вии.

Всеволод картинно развёл руками, подмигнув Антону.

– Слушаю и повинуюсь, моя дорогая.

– Итак, о том, что мы выяснили, – сказал Копун.

Шапиро вопросительно посмотрел на него, на Дарислава.

– Можно мне?

Копун в точности повторил его жест.

– Никаких возражений, мастер.

– Как вы уже знаете, коллеги, Матрица – это геном разумного кластера прошлого эона, прорвавшийся в нашу Вселенную в результате Большого Взрыва. Но чтобы понять, насколько это необычная идея, я начну издалека…

После этого он и прочитал лекцию о первых мгновениях рождения Вселенной, породившей человека.

– Таким образом, – услышал Антон голос физика, вернувшись из воспоминаний, – первые звёзды появились около двухсот миллионов лет после Большого Взрыва, а планеты и жизнь – спустя полмиллиона лет. Но Разум – те же войдики – был вмонтирован в зародыш Вселенной с самого его начала. Предтечи уже существовали тогда.

– Заканчивай, мастер, – сказал Дарислав. – Дальше мы знаем.

– А вот то, чего вы не знаете, – проговорил Шапиро с довольной ухмылкой. – Судя по тем крохам информации, которые мы скачали с Копом в изоляторе, тёмная материя, заполнившая нашу Вселенную, является материей прошлого эона. Она прорвалась в наш мир вместе с Эмбрионом и в процессе инфляционного расширения создала Тьмир.

– Погоди, Всеволод, – остановил физика Дарислав. – Это всё наука и её измышления, давай конкретику.

– Хорошо, – не смутился Шапиро, – поговорим об эоне, из которого сбежала Матрица. Мир Эмбриона подчинён пятиосевой симметрии и пяти измерениям, из которых три пространственные, две условно скалярные, потому что мы не знаем точно, какие функции они выполняли.

– Возможно, это были поля кручения, – добавил Копун, – которые ваши учёные отнесли к лженаучным теориям. Может быть, одно было сродни пятому типу фундаментальных взаимодействий, следы которого обнаружили полвека назад.

– А может быть, одно из них отвечало за генезис главного морфологического поля, пронизывающего эон, – подхватил Всеволод, – поля психологической агрессии и нетерпимости к чужому мнению. Та самая пси-матрица, отголосок которой и передал Эмбрион, пересекая нашу Вселенную. К счастью, у нас оно не столь кардинально владеет психикой живых существ, но человека не зря называют двойственной личностью: половина в нём от бога, половина – от дьявола.

Шум в отсеках выплеснулся в динамики интеркома.

– Сева, не заносись, – донёсся низкий голос Вии.

– То есть вы считаете, что в прошлом эоне Разум имеет дьявольские формы? – послышался скептический голос Сталика.

– Да, я так считаю, – ухмыльнулся Шапиро. – И пока что в нашей Вселенной это дьявольское начало, занесённое Эмбрионом, побеждает. Это видно и по регулярным войнам, на следы которых мы натыкаемся в космосе, это видно по непрерывным войнам человека с самим собой. Кстати, всегалактическая война пятьдесят миллионов лет назад была не первой. Это видно и по деградации основных масс человечества, переставшего мечтать о космосе. Его творческий потенциал снизился к началу двадцать второго века до одного к миллиону, что красноречиво говорит об упадке творческого потенциала цивилизации. Если в двухтысячном году творчеством в разных областях науки на Земле занимались шестьдесят миллионов человек, то в две тысячи сотом – всего восемь миллионов. Остальные сидят в Сети, создавая свои миры согласно фантазии, почти стопроцентно извращённой.

– Ну это вы зря, про деградацию, – хмыкнул Бартош. – Наши цифровые технологии…

– Извините, дружище, я о человечестве, а не о цифровой машинной системе, развивающейся по своим законам почти без участия людей.