Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Аборигены быстро переглянулись и развернулись к воде. Их ответ был коротким, но громким — у Гедимина даже уши заложило. Замолчав, они мелко затряслись, прикрывая пасти; сармат не сразу понял, что Скогны смеются.

— Чего смешного? — недовольно сощурился он, но тут же забыл и о веселящихся аборигенах, и о недостатках местной фортификации — по каменным желобам на мелководье скатился первый корабль.

Он был длиной метров двенадцать, весь расписанный чёрными узорами по светло-серой коже бортов. Над длинной лодкой из костей и шкур поднимался наклонный костяной каркас, похожий на скелет плавника. Гедимин увидел подвязанные к перекладинам паруса — то ли из тонкой кожи, то ли из внутреннего пузыря какой-то огромной твари. «Мать моя пробирка…» — сармат медленно потянулся к сигма-сканеру. «Такелаж из костей и сухожилий… о, а вон тем механизмом ставят паруса…»

— Heta! — Айзек с неожиданной силой ткнул его кулаком в плечо. — Просил же в воду не светить!

— Да нужна мне твоя вода… — пробормотал Гедимин, чувствуя, как бровные дуги ползут куда-то к макушке. — Te’eka… te’eq sa dasaja⁈

Второй корабль — если это сооружение можно было так называть — спустили на воду несколькими секундами позднее. Оба судна тут же пришвартовали, Скогны попрыгали внутрь и скрылись за высокими бортами, пронзительно вереща. Потом Гедимин увидел их снова — на костяных скамьях для гребцов. Потом увидел и вёсла — длинные, тяжёлые, с единственной широкой лопастью.

— Корабль Синви не может поднять нас двоих, — бесстрастно перевёл Айзек верещание Скогна-старейшины. — Таких больших здесь не строят, эти — лучшее, что тут нашлось. Они что-то не рассчитали с местами для гребцов, но сейчас всё поправят. Если мы ляжем на дно и постараемся не шевелиться…

Гедимин вслух помянул спаривание «макак». Старейшина не понял ни звука, но замолчал и подался назад. Айзек сердито фыркнул.

— А ты чего тут ждал — ракетных крейсеров⁈

— Я в это не полезу, — Гедимин покачал головой. — Оно под твоим-то весом просядет по уключины. Одна волна — и эту ерундовину затопит и опрокинет. Оно вообще ни на что не рассчитано! Это буксир, а не баржа!

Айзек мигнул.

— Буксир? — он пристально посмотрел на Гедимина. — А ведь ты прав. Это охотничья лодка. Для охоты на крупного зверя. Добытое тянут за ней, внутрь не кладут…

Он издал протяжный писк и наклонился к старейшине. Из Скогнов в высоких шапках рядом с сарматами остался один, другие рассредоточились между ним и пришвартованными «кораблями», кто-то даже залез в лодку. Оставшийся быстро что-то запищал. Айзек еле слышно выругался.

— Ты прав, — повторил он, повернувшись к Гедимину. — Они раньше не возили такие большие грузы… таким способом. Но если попробовать…

— Экспериментаторы, мать моя колба, — пробормотал сармат, недобро щурясь на воду. Ветер не усилился, но волны стали в три раза выше; корабли закачались на тросах под пронзительное верещание экипажей. «Тридцать сантиметров. Захлестнёт с первой волны. Вылавливай потом это… судно. Нет, ну надо же было додуматься…»

— Не буду я пробовать, — угрюмо сказал Гедимин. — И тебе незачем. Кончится тем, что мы будем на дне, а эта штука — без такелажа и кверху брюхом. Если так уж надо к тому маяку…

«Лучевое крыло бы сюда,» — он шевельнул пустым плечом, измерил взглядом расстояние до маяка и прикинул плотность воды — вроде бы она не сильно отличалась от привычной.

— Давай по дну пройдём и поднимемся к воротам, — предложил он. — Водоём неглубокий. У башни — метров пять-шесть. Я тебя на руках подсажу, а ты потом меня втащишь.

Айзек мигнул.

— По дну? Пять-шесть метров?.. М-да, — он оглянулся на «корабли» и притихших Скогнов. Волна на реке поднялась до сорока сантиметров. Вода колыхалась хаотично, как будто под ней кругами скользило что-то крупное… и, возможно, извивающееся.

— М-да, — повторил Айзек. — Суда жалко. Надеюсь, тут нет никаких промоин.

Он развернулся к старейшинам, снова обступившим сарматов, и заверещал. Те ошалело переглянулись и завопили в ответ. Гедимин следил за тенями, движущимися под водой, — по её подъёмам уже можно было судить об их форме и приблизительных размерах, и чем дальше, тем меньше сармату нравилась его идея. «Плазма под водой — исключено. А мощный луч — можно попробовать. Главное — не задеть мирных…»

Скогны, замолчав, очень быстро, почти бегом, перебрались на крайние плиты набережной и встали там, разделившись на две группы. Старейшина в самой высокой шапке оглянулся на сарматов и протяжно запищал. Айзек сдержанно ухмыльнулся.

— Готовься к погружению. Сейчас они предупредят местных, рассядутся по лодкам — и встретят нас у башни. А кто-то — и внутри.

— Местных? — переспросил Гедимин, осторожно ступая на подтопленную плиту. Её много лет то подмывало, то затапливало, но камень ничем не оброс, зато покрылся чёрными пятнами — следами прикипевших и потом убранных металлических капель. Таких следов на набережной было много.

«Местные — это смотрители маяка? Им покричат с берега?» — он, озадаченно мигая, уставился на Скогнов. Они, негромко повизгивая, били ладонями и палками по воде. Через пару секунд она всколыхнулась, пропуская на поверхность огромные змеевидные тела.

Это были всё-таки не змеи, — что-то длинное, сплющенное, сегментированное, с бахромой бесчисленных симметричных выростов по бокам. Они просвечивали насквозь, и свет, преломляясь в подвижных линзах сложной формы, окрашивал их в стремительно меняющиеся цвета. Они рухнули в воду так же внезапно, как поднялись над ней, окатив пристань мерцающей волной, и на секунду Гедимину показалось, что они не погрузились, а перешли в жидкую фазу. Скогны заверещали.

— Сядь и похлопай по воде! — зашипел Айзек прямо в наушник и сам опустился на мокрый камень. Гедимин тронул жидкость — она показалась ему непривычно упругой, как будто покрытой прозрачной плёнкой. Он ударил чуть сильнее — иллюзия пропала, на скафандр брызнуло зеленовато-синим. Скогны заверещали ещё громче. Они незаметно для сармата успели перебраться в длинные лодки и теперь отвязывали их от причала. Руки Гедимина коснулось что-то невидимое, но вполне ощутимое — и