Игла Дживана - Роман Викторович Титов

Только ждать от нее чудес я не собирался.

Узел, до того стягивавшийся в центре моей груди с самого приезда на Боиджию, наконец, расплелся. Сосуд терпения лопнул, как накачанный гремучим газом пузырь. С неистовым воплем я рванул вперед, одним прыжком преодолев расстояние в четыре метра, и сбил синекожую тварь с ног. Вцепившись в шею и волосы аборигена, я пролетел еще метр или полтора верхом на нем и врезался в стойку.

Я только и успел расслышать тяжелые хрипы пытавшейся заново дышать Эйтн да крики спешащей с улицы Ридж, когда в голову прилетел удар. Новый звон и россыпь светляков заставили на мгновение потерять ориентацию, чем и воспользовался махди, снова и без особых усилий сбросивший меня с себя.

– Хватит опытов! – проорал он, а я, благодаря освещению, наконец, понял, что именно его видел на видеозаписи в номере Аверре.

Вскочив на ноги, махди кулаком разбил ближайшую витрину и вытащил оттуда один из церемониальных кинжалов. Но успел сделать лишь шаг в мою сторону, прежде чем прямое попадание из бластера сшибло его с ног.

Заряд плазмы, выпущенный Ридж, оглушил аборигена, но не убил и, даже, не парализовал. Уцепившись за стойку, туземец упрямо занес кинжал над головой, чтобы метнуть в меня.

Действуя чисто рефлекторно, я выставил перед собой ладони, надеясь, что мощная силовая волна переломает ему ребра. Но Тени прошли сквозь него, даже не всколыхнув почерневших ритуальных перьев на головном уборе. Впервые я стал свидетелем того, что сказки Занди о невосприимчивости махди к силам лейров оказались правдой! И тут, словно молния пронзила мое затуманенное тучами ненависти сознание: если я не мог причинить туземцу вред, то как тогда Аверре умудрился превратить его собратьев в кучу обезображенных трупов?

Я успел сгруппироваться и отскочить в сторону, прежде чем брошенный кинжал воткнулся в пол там, где только что находилась моя голова.

Изменив вектор силы притяжения по отношению к своему телу, я, точно паук, прицепился к стене и с ответной злобой уставился на махди. Гнев и ненависть ко всему его роду в этот миг переполняли меня и, подобно раскаленной магме, рвались наружу. Но это был не бездумный прилив ярости, какой часто накрывает в минуты отчаянья. Это был концентрированный поток того, что принято называть темными эмоциями, и сейчас он оказался направлен на то, чтобы испепелить аборигена дотла.

Но я знал, что все мои попытки сделать это обречены на провал, поэтому прыгнул снова. Быстрее, чем капелька крови упала с рассеченной скулы Эйтн, проворней, чем палец Ридж, собравшейся снова нажать на курок. Энергия, направленная внутрь меня, придала нечеловеческую силу пальцам, нацеленным на горло будущей жертвы. Возможно, махди подумал, что от страха я помутился рассудком. Вероятно, он решил, будто это последний крик отчаянья, рывок к неминуемой гибели.

Может быть.

Хотя, не думаю, что он успел.

Мгновение – это отрезок времени. Сами определите для себя его рамки и сократите наполовину. Это и будет моментом смерти аборигена, когда мои руки свернули ему шею, переломив с такой легкостью, какой дети разламывают высохший прут.

Сраженный наповал, махди безжизненным кулем рухнул на пол, а я вместе с ним, но только непосредственно на нем. В эти последние секунды пелена гнева, застлавшая глаза, растворилась, явив всю мерзость совершенного только что убийства.

Резко выпрямившись, я отскочил назад, возможно испугался, что он поднимется – точно сказать трудно, – но глаз отвести от неподвижного тела с неестественно завёрнутой назад головой не мог. Распутавшийся вначале узел стянулся заново в два раза туже, и на сей раз виной тому послужило осознание себя как убийцы.

Я хотел убить его, и я это сделал, но вместо удовлетворения получил только ощущение внутренней пустоты, да озабоченный и, кажется, осуждающий взгляд Ридж. Сердце все еще ходило ходуном, а воздух с трудом просачивался в легкие сквозь крепко стиснутые челюсти.

Мыслями я оставался где-то далеко, но пробыл там недолго: из прострации вытянул мрачный голос Красноволосой:

– Ты что наделал?

Если бы я действительно знал ответ на этот вопрос, я бы, пожалуй, даже сказал ей, но момент был неподходящий.

– А что оставалось делать? Ждать, пока ты справишься со своим чертовым бластером? Нас, вообще-то, пытались убить, на случай, если ты не заметила!

Ридж опустила оружие и огрызнулась:

– Я-то заметила! Только вот не собиралась марать руки в крови этого дикаря.

Я все еще оставался на взводе и потому без усилий заставил воздух вокруг вспениться потоками ветра – невесомый такой намек на угрозу.

Но тут вступилась Эйтн:

– Успокойтесь. – В отличие от своей приближенной, леди Аверре казалась на диво хладнокровной, хотя почему меня это до сих пор удивляло, я, хоть убейте, не понимал. – Что сделано, то сделано. Нет смысла теперь препираться.

– Ты что с ума сошла? А как мы объясним все это в полиции?

Но даже одного брошенного взгляда со стороны Эйтн хватило, чтобы Ридж замолчала.

Будь я на тот момент чуть более собран, это, возможно, показалось бы мне странным, но я не обратил на ее слова внимания, а все, что говорила и делала Эйтн дальше, лишь отчасти задевало мой занятый самокопанием мозг.

– Платье порвал… Ублюдок.

– Что делать-то будем? – спросила Ридж.

– Мы так и не выяснили, где Батул. Надо найти его.

Но на это я ответил скорее по инерции, чем осознанно:

– Что его искать? Я больше чем уверен, он у махди.

– Значит, мы должны каким-то образом попасть туда, – сказала Эйтн.

– Что значит «мы»? – удивился я новому повороту, который в свете последних событий ничуть не прибавил радужных чувств. – Нет никаких «нас» и быть не может. Как бы там ни было, я с вами по разные стороны.

Бросив бесполезные попытки привести наряд в порядок, Эйтн медленно выпрямилась и посмотрела на меня:

– Ты в этом так уверен? Взгляни себе под ноги, и если успел забыть свой подвиг, освежи память. Ты теперь, друг мой, убийца, так что не тебе вставать в позу и говорить мне, что делать. Даже интересно представить, что будет, когда полиция все-таки нагрянет сюда. Думаю, капитану Гетту будет весьма любопытно узнать, какую роль во все этом спектакле сыграл один малоопытный лейр. Что ты тогда им скажешь? Уж кого там в первую очередь станут слушать, так это меня.

Не надо особо