Игла Дживана - Роман Викторович Титов

Я сначала не понял, о ком идет речь, но когда повернул голову, увидел у ног Эйтн едва различимые в полумраке под грудой серого мусора останки. Трупов я особо никогда не боялся, но, даже несмотря на это, сердце свалилось куда-то вниз.

– Только этого не хватало.

Пока решался приблизиться, Эйтн с уверенностью заправского криминалиста подобранной ветошью смахивала пепел с конечностей, видимо, надеясь установить хоть какую-то принадлежность убитых.

– Они еще теплые, – проговорила она, заставив меня сморщиться от отвращения.

– Ты уверена, что стоит это делать? Я думаю, лучше вызвать полицию.

– Полиция здесь мало чем поможет.

Тут я, по правде, был с нею согласен, однако озвучил иное мнение:

– Это как раз по их части.

Леди Аверре на секунду замерла, чтобы обжечь меня взглядом:

– Пока сама не выясню, что здесь произошло, ни о какой полиции речи быть не может. Ты ведь знаешь, кто в этом виноват.

Вернув ей взгляд с процентами, я ответил:

– Вот именно. На твоем месте, выставить Батула виновным было бы вполне логично, ведь тогда бы он не мешал тебе в поисках Иглы и того, что так желает заполучить Аманра. Но почему-то ты этого не делаешь.

– Даже если бы я захотела что-то тебе объяснять, мои сомнения удержали бы меня от этой ошибки.

Хмыкнув, я решил несколько ускорить дело с раскапыванием мумий, создав ветерок, аккуратно сдувший легкий мусор и пыль с тел, коих оказалось всего три. Они лежали так, словно их швыряли о стену с невероятной силой, как марионеток, запутавшихся в бесконечном клубке собственных конечностей. Ни пол, ни расовую принадлежность определить было невозможно, настолько изуродовала их сила, обрушенная Аверре. Кожа вздулась и пошла пузырями. Наподобие старой жеваной бумаги, пожелтевшей, она кое-где отслоилась тонкими лоскутами. Тела высохли, точно тростник, но не съежились, как это обычно бывает, а наоборот распухли, словно расплавились вместе с металлом, потекли и небрежно застыли. Особенно жутко выглядели лица, ставшие гротескными масками агонии ужаса и боли, слепленные руками скульптора-извращенца, так что не представлялось возможным понять, где глаз, а где ухо. Представив себе тот ад, что здесь творился, я с трудом сдержал рвотный позыв.

Эйтн этого не замечала, интересуясь только убитыми.

– Махди, – сказала она, после минутной заминки.

– С чего такая уверенность? Тел не узнать.

В ответ она продемонстрировала кусочек витого ремешка, меньше всего пострадавшего от пламени.

– Это церемониальный пояс воинов махди, – сказала она. – Такую вещь у них заслужить непросто, а надевают ее, когда отправляются на особое задание.

Да, я был удивлен не меньше:

– Откуда такие познания?

– Не округляй глаза. Все это весьма подробно изложено в табличках у экспонатов наверху. И еще… – Эйтн указала на оттопыренный мизинец правой руки. – Ничего не напоминает?

Ни просто смотреть, ни, тем более, приближаться к трупам желания у меня не было, но ради того, чтобы побыстрее покончить со всем этим кошмаром, я присмотрелся. Из когтя единственного нетронутого указательного пальца одной из жертв торчал кончик миннового семечка.

Всякие сомнения отпали тут же.

– Это они.

То, что я узнал, сразу же превратило мои до этого рваные порывы в скупые и отточенные действия. Быстро достав из-за пазухи припрятанную ранее капсулу с двумя другими минновыми иголками, я откупорил ее и кончиками пальцев вытащил семечко из перста мертвеца, а затем бросил его в склянку.

– Зачем ты это сделал? – вот теперь леди Аверре показала, что и ее время от времени можно чем-нибудь пронять.

– Собираюсь выяснить, нет ли среди этих красавчиков того, кому помешала архивариус Чи’Эмей.

– Каким же образом, интересно?

– Скажу, когда узнаю. – Неожиданно даже для самого себя я улыбнулся. – Проблема всех аборигенов в слишком большой зависимости от своего растения-покровителя. Даже если исключить природное любопытство, меня, как лейра, заинтриговало могущество Аверре. Кроме того, я хотел убедиться, что не упустил из виду ничего важного. В который раз интуиция давала подсказку и как обычно, я не собирался ею пренебрегать.

Распрямившись и припрятав склянку с семенами обратно в карман, я, чтобы не спотыкаться о кучи мусора, запустил светящийся сгусток энергии впереди себя. Я хотел пройти вглубь подвала, за стеллажи, которых пламя наставника не коснулось, оставив Эйтн хлопотать над трупами.

Стоило отойти, в спину раздалось недовольное:

– А мне свет, по-твоему, не нужен?

Воздев глаза к потолку, я с обреченным видом повернулся, заставив шаровой фонарь проплыть на прежнее место:

– Не могла прихватить с собой лучинку?

Эйтн, кажется, что-то ответила, но на ее слова я не обратил внимания, полностью сосредоточившись на создании второго шара из света.

Стоило сделать шаг, неожиданно из глубины подвала вспыхнули, словно привидения, два светящихся синих глаза…

На секунду я даже забыл, как думать, что уж говорить о способности поддерживать свет. Оба шара энергии потухли, точно свечки. Испуг заставил меня одновременно вскрикнуть и отскочить назад, но прежде чем я успел проорать во всю глотку: «Беги!», два больших и холодных огонька резко метнулись ко мне.

Не могу сказать, поняла ли Эйтн мои слова, поскольку единственное, что я осознавал на тот момент, это ощущение полета и последовавший за ним удар о стену. Колокольный звон в ушах, сдавливающая боль в груди и искры из глаз, похожие на фейерверк ко Дню Империи. А еще злость. Во-первых, на себя – за то, что вот уже дважды позволил поступить с собой подобным образом. Во-вторых, на Аверре – за то, что не добил уродца, как его собратьев. И, в-третьих, разумеется, на самого аборигена – за то, что решил, будто и в этот раз подобное сойдет ему с рук.

Лишь вскочив на ноги, я осознал, что нахожусь в подвале один, а с лестницы доносятся крики отчаянной борьбы. Похоже, чудом оставшийся в живых махди не счел меня достойным своего внимания и ринулся прямиком за Эйтн. В тот момент, когда унижение и боль преодолели пик раздражения, я решил, что больше в стороне не останусь и бросился наверх.

Ворвавшись в торговый зал, я стал свидетелем того, как длинные узловатые пальцы с когтями сжимали горло повисшей в полуметре над полом девушки. Сильно пораненный в схватке с Аверре абориген явно обезумел и что-то злобно шипел на собственном наречии, брызжа слюной на дорогущий наряд Эйтн. Сама же леди отбивалась, как могла, пинала его ногами и царапалась. Она будто бы вовсе не