Игла Дживана - Роман Викторович Титов

– Умные девочки не играют с убийцами, – мрачно сообщил я, сжав кулаки, и просто сделал шаг…

Дуло бластера Ридж сразу же уперлось мне прямо в сердце.

– Не так быстро, дружок. Мертвые убийцы обычно никого не пугают.

Медленно подняв вверх руки, я отступил на шаг назад. Ни спорить, ни пререкаться с ними сил уже не было. Кажется, последние крохи воли вытекли вместе с жизнью аборигена, изуродованное лицо которого, как я подозревал, теперь будет преследовать меня множество ночей подряд.

– Все, чего я сейчас хочу, это вернуться в отель.

В следующую секунду что-то настолько необычное промелькнуло во взгляде Эйтн, что поначалу я даже не поверил, возможно ли такое. Может быть, мне просто померещилось, но это действительно походило на сочувствие.

Она сказала:

– Что это?

Я сначала не сообразил, о чем речь, да и Ридж нахмурилась.

Проследив взгляд леди Аверре, направленный на труп, увидел причину, побудившую ее задать этот вопрос.

– Сомневаюсь, что это входит в стандартное обмундирование махдийских воинов, – проговорила Ридж.

Прежде чем кто-то успел пошевелиться, я протянул руку и маленький, незаметный инфочип послушно скакнул ко мне на ладонь. Край пластиковой оболочки был подплавлен, и вся она покрылась сажей, но не узнать предмет, при схожих обстоятельствах добытый с тела мертвой госпожи Чи’Эмей, я не мог.

Инфочип лишний раз подтверждал догадку, что все это дело рук Аверре. Вот только, каким именно образом такому опытному лейру удалось превратить в ничто сразу трех аборигенов, которым, в принципе, навредить не мог, а с одним – промахнуться, оставалось загадкой, дать подсказку на которую могла лишь она…

– Мне нужно в отель. Сейчас же!

Глава 19

Переходные моменты

Близился конец дня, но в комнате еще оставалось достаточно светло. Мне бы испытывать облегчение, да только куда там! После мрачного сумрака убогого магазинчика и темных деяний, совершенных в нем, ясная погода выглядела как насмешка над убийцей, больше всего мечтавшего скрыться в самой глубокой тени, какой только можно.

Два часа прошло с тех пор, как мы вернулись из Си-Джо, и я, слоняясь из угла в угол, точно запертый в клетке китх, ждал ответа с Яртеллы, который все не торопился приходить. Как будто она знала, что произошло, и намеренно хотела позволить мне подольше повариться в собственном соку.

Запрос на разговор с Бавкидой я отправил, едва оказался в номере. Ни вопросов, ни возражений у Эйтн мое неожиданное требование не вызвало, разве что лишний раз удивило. Только Ридж вела себя как подобает, не стесняясь в выражениях, поведав, что обо мне и лейрах думает.

Инфочип наставника оставался со мной; никто из дам на него претензий не предъявлял. Дорогой обсуждали последующие действия. Хотя, опять же, слово «обсуждали» в данном случае не совсем подходит, поскольку я находился не в состоянии давать полезные комментарии и, глубже погружаясь в себя, пропускал мимо ушей большую часть того, что говорила Эйтн. Из сказанного я понял лишь, что полицию решили не привлекать до тех пор, пока не найдется Аверре, и если по какой-то причине капитану Гетту станет известно об убийствах в Си-Джо, мы трое неизменно будем хранить молчание. И говоря «мы трое», я не просто прибегаю к обобщению. Случившееся в лавке в каком-то смысле объединило нас. Полагаю, за спасение своей жизни, Эйтн испытывала нечто вроде благодарности и тем, что не спешила отправить меня за решетку, выражала ее. А Ридж просто некуда было деваться, так как совершить что-то против воли начальницы для нее было равносильно смерти. Все мы оказались на борту одной лодки, и шаг одного за ее пределы – это шаг в бездну. Или же мне просто приятно было так думать, ведь если Эйтн и ее помощница имели выбор, то у меня его не осталось. Стоило одной открыть рот и мой обратный путь на Яртеллу затянется очень и очень на долгое время.

А между тем, они даже не задумались над тем, каким образом Аверре удалось совершить столь впечатляющее по своим масштабам и ужасающее жестокостью действо, когда я не сумел даже элементарно сбить аборигена с ног.

Невольно взглянув на свои ладони, я вспомнил, с какой чудовищной силой сжимал шею обезумевшего махдийского воина, заново прочувствовав каждый позвонок, каждую мышцу и артерию, и то, как легко они ломались и рвались под давлением моих пальцев. Это было вдвое ужасно.

Прекратив метаться из стороны в сторону, я тяжело опустился на край кровати.

Когда в дверь постучали, я подскочил, будто ужаленный, испугавшись, что это полиция, но по ту сторону оказалась Лита. Без обычного ехидства и колкостей, и даже с надеждой, спросила не видел ли я одного из ее гокки. Я, разумеется, солгал, и вновь совесть, словно пинцетом, отщипнула крохотный, но такой драгоценный кусочек моей души. Девушка ушла вдвойне расстроенная, ну а я, будто драконами терзаемый в душе, вернулся за стол, и в который раз за вечер уставился на инфочип и пузырек с семенами минна.

Несмотря на желание, во что бы то ни стало выяснить информацию, хранящуюся внутри маленького носителя, я так и не осмелился подсоединить его к разъему компьютера. Случившееся в лавке существенно изменило мои мотивы и, путаясь в каше собственных мыслей, я боялся добавлять новые ингредиенты. Во всяком случае, до тех пор, пока не обрел хотя бы часть утраченной уверенности, а для этого следовало посоветоваться с Бавкидой.

Наконец замаячил долгожданный сигнал напульсника. Нажав кнопку приема, я откинулся на спинку кресла, наблюдая, как из клочков света над столом материализуется голограмма старухи в своем неизменном плаще.

– Что такого срочного могло произойти, раз ты не мог подождать спокойно несколько минут? – лишенный всяческих эмоций голос вдруг напомнил, почему Бавкида считалась могущественнейшей из адептов Адис Лейр.

Подавить раздражение оказалось слишком тяжело.

– Два часа – это не пара минут!

Даже несмотря на тень, ниспадавшую на старухино лицо, я почувствовал, как сузились под капюшоном ее глаза:

– Что произошло?

Я успел сломать голову, решая, как лучше всего обрисовать ей ситуацию, но подходящих слов так и не нашел.

– У меня проблема возникла, – наконец сказал я.

Притворившись, что вся обратилась в слух, Бавкида позволила изложить ситуацию. Когда я умолк, она еще добрую минуту сверлила меня призрачным взглядом. Затем заговорила: