В пути - Алмаз Эрнисов

или меньше, какая разница вырвавшемуся из детства, но не успевшему познать тяготы взрослой жизни балбесу? И какая разница, если с тех далеких времен прошло два десятилетия?

На город навалилась тяжелая августовская жара, и лишь звенящая прохлада Вельи спасала обитателей столицы от солнечных ударов, а немногочисленную зелень от увядания. Собаки забивались в норы, коты прятались на чердаках, а птицы – среди успевшей покрыться слоем пыли листвы. Старики сетовали на слабость в сердце, люди средних лет смахивали пот со лба и недобрым словом поминали погоду. Ирвин радостно бежал с работы домой.

Вечно бухтящий мастер отпустил пораньше, до ужина оставалось несколько часов, солнце ярко светило в безоблачном небе, в ботинке прятались три потертых медяка – монеты, казавшиеся тогда целым состояние. Для едва сводящих концы с концами жителей доков любые деньги представлялись настоящим сокровищем. Даже тот факт, что строгая мать непременно выменяет несчастные гроши на лукошко свежей лесной малины или горсточку прошлогоднего изюма, не мог испортить настроение. Все шло своим чередом, а судьба обещала горы счастья!

Мужчин, трущихся у крыльца, парень заметил шагов за сто. Вооруженные короткими дубинами, вызывающе неприметные, они кучковались вокруг отца, а тот, огрызаясь короткими предложениями, махал в сторону виднеющегося над крышами домов королевского замка.

– …мертвец. – Донес ветер окончание фразы одного из незнакомцев, по видимости, главаря. Сплюнув под ноги отцу, он развернулся и, дав сигнал прихвостням, расхлябанной походкой зашагал к причалам.

– Ну-ка, попрыгай! – Приказал Ирвину плетущийся в хвосте компании коротышка, поравнявшись с юнцом. Не услышав звона, он пнул ногой пыльную землю, злобно глянул на открывшую было рот бабку и трусцой бросился догонять успевших удалиться подельников, смешно придерживая сползающие штаны. Не оставалось сомнений: гости – мелкие бандиты, ищущие легкого заработка и разыскиваемые стражами порядка. Стражами, увы, показывающейся в подобных кварталах крайне редко.

– Выродки. – Пробормотал отец. Сжав здоровенные кулаки, он грозно смотрел вслед давно покинувшему район ворью. Не прихвати те дубинки, зарабатывающие разгрузкой кораблей и оттого отличающиеся недюженной силой бедняки наверняка бы выбили гадам десяток-другой зубов, навсегда отучив связываться с приличными людьми. Но незванные гости, то ли наученные горьким опытом, то ли не будучи идиотами, догадались вооружиться, и местным оставалось лишь буравить взглядом спины, лелея надежду встретиться один на один и разобраться по-мужицки. Того же хотел и Ирвин, ни капли не сомневаясь в способности папы отдубасить любого врага.

– Чего это они? – Поинтересовался парень, повернувшись лицом к реке и неумело копируя суровую позу.

– Неприятностей искали. – Последовал по обыкновению короткий ответ.

Потрепав сына по волосам, глава семейства наконец позволил себе улыбнуться. Подхватив отпрыска точно пушинку, он подбросил его вверх и, легко поймав в воздухе, аккуратно опустил на землю.

– Ты рано.

– Мастер отпустил. – Воскликнул Ирвин, схватив отца за руку и потянув внутрь дома к дразнящему запаху ухи.

– Заплатил?

– Угу. И за эту неделю и за прошлые две! Все что должен!

– Славно. Работай прилежно, и в один прекрасный день переедешь из нашей дыры повыше. Даст Двуликий – на холм. Примешься шить вельможам сандалии с золотыми пряжками, а мы отдохнем на старости лет.

– Именно. – Подтвердила мать, ставя на стол небольшой котелок с супом. Протянув открытую ладонь, она пронзительно глянула на любимое чадо, и тот принялся стаскивать с ноги правый башмак. Без пряжки, малость аляповатый и с лишней дыркой на месте шнуровки, зато сшитый самостоятельно, совсем без посторонней помощи.

Монетки перекочевали в бережливую руку, и мама расплылась в улыбке:

– Славно. Я уж думала идти ругаться с этим пройдохой. Кстати, Джон, что хотели те люди? – Мигом перешла она на другую тему, рассовывая деньги по тайникам.

– По зубам.

– Джон! – Строго произнесла женщина. Спрятав честно заработанное, она взяла черпак и принялась разливать обед по глиняным плошкам. – Рассказывай все немедленно! Или можем сначала выставить сына и обсудить без него.

– Ма!

– Цыц. – Велел отец. – Не пять лет. Взрослый почти, пусть слушает.

Усевшись за обеденный стол, он пододвинул похлебку и, зачерпнув полную ложку, с видимым удовольствием отведал рыбного супа.

– Замечательно. – Похвалив он нехитрую стряпню, и следующие десять минут посвятил исключительно приему пищи, словно забыв о интересе жены, а продолжил лишь когда тарелка опустела:

– Ирвин, мнение есть?

– Клянчили что-то. – Предположил мальчик, вспоминая встречи со сверстниками, обитавшими в других частях города. – Сначала уговорами. Потом намеками и обещаниями неприятностей. А как ничего не вышло – на хамство и угрозы перешли.

Указав правой рукой на отпрыска, глава семейства коротко кивнул и, повернувшись к супруге, попытался не говоря ни слова изобразить лицом что-то вроде “смотри, он же все понимает”, но та и не подумала останавливать допрос:

– Джон, я должна выпытывать подробности клещами? Скажи по-человечески!

– Да что говорить-то? – Буркнул грузчик, слегка смутившись напора второй половинки. – Хотели дом выкупить за бесценок. Для какого-то тролля при титулах. Мол, желает строиться, земля нужна. Но денег предлагали как за корыто дырявое.

– А ты что?

– Отказал.

– Вежливо, я надеюсь?

– Не совсем.

– Джон! – Воскликнула женщина, чуть не выронив крынку с молоком. – Ты хотя бы не угрожал им сам?

– Да разве то угрозы. – Подмигнул отец Ирвину, закинув в пасть кусок хлебной краюхи. – Так, предложил при следующей встрече череп проломить…

– Джон!

– … в трех местах.

– Сыночек, сходил бы ты погулять. – Не терпящим возражений тоном попросила мать, извергая взглядом молнии.

Воспользовавшись возможностью улизнуть и не становиться свидетелем родительской ссоры, Ирвин выскочил на улицу и плотно закрыл за собой дверь. Изнутри доносились приглушенные толстыми стенами крики, но парень, предвидя скорое примирение, спокойно направился в секретное место – здоровенный шалаш, сооруженный совместно с друзьями в небольшой рощице, отделяющей их улицу от “душистой”. На Душистой как и следовало из названия обитали дубилщики, чучельники и прочие представители пахнущих профессий, и чьими детьми регулярно проходили конфликты за главенство в лесочке. Последние месяцы “портовые” уверенно отбивали поползновение соседей занять господствующую позицию, но те не сдавались, и время от времени “хозяева” от души колотили “претендентов”.

– А ты рано. – Радостно замахал Томас, едва друг продрался сквозь густые еловые ветки. Хоть по негласным договоренностям война всегда начиналась за четверть часа до заката, ему явно было неуютно торчать в одиночестве.

– Мастер отпустил.

Обменявшись рукопожатием (совсем как взрослые), Ирвин пристроился на спиленной недавно чушке, надеясь, что та не измазана свежей смолой. Вторые испорченные за лето портки стоили бы его заднице слишком дорого.

– Новости есть?

– К батьке какие-то дурачки приставали! – Выпалил Том, энергично жестикулируя. – Хотели хату отобрать. Так он их обещал топором зарубить, если еще раз увидит! Представляешь, так и сказал! А